Героическая борьба русского народа за независимость (XIII век) - [6]

>

То же видим в Смоленской земле, где, по уставной грамоте (1150), с местного населения поступали князю исчисленные в деньгах «дань» и «полюдье»[27]. В Новгородской и Суздальской землях с крестьян также брали «дань» бояре и князья[28]. Владимиро-суздальский князь Всеволод Юрьевич иногда лично объезжал свои владения, проверяя поступление оброка — «полюдья»[29].

Появились и новые категории крестьян-оброчников: смоленские «прощеники», зависимые от местного епископа, который брал с них оброк (мёдом и кунами) и имел право творить над ними суд[30]; новгородские и суздальские смерды — «закладники», издольщики («половники») и оброчники, не раз отмеченные в документах в связи с попытками бежать из одной земли в другую в надежде на лучшую долю[31].

Размер оброка постоянно возрастал. Кроме того, попав в зависимость от крупных землевладельцев, тяглые крестьяне продолжали уплачивать в пользу государства установленные денежные подымные (с «дыма», с хозяйства) подати и поборы. На крестьян падал и тяжёлый сбор в пользу церкви — так называем ай десятина.

Усиление оброка, разумеется, не уничтожило барщины, которая существовала и развивалась повсеместно. Но рост ренты продуктами содействовал хозяйственному подъёму Руси. Крестьянин становился более самостоятельным хозяином. Повысилась производительность его труда. Появились более крупные различия в хозяйственном положении крестьян[32]. Крестьянин получил возможность создавать и использовать некоторый излишек сверх того количества продуктов, которое удовлетворяло его необходимые потребности, и обращать этот излишек на рынке в товар. Правда, район сбыта продукции деревенских ремесленников не превышал 10–20 км, едва ли шире была и сфера сбыта крестьянами сельскохозяйственных продуктов, но расширение связи крестьянского хозяйства с рынком в значительной степени способствовало подъёму ремесла, увеличению прежде всего в городе товарного производства, развитию городов и торговли. При этом, разумеется, натуральное хозяйство оставалось господствующим.

Развитие городов, где можно было, продав сельскохозяйственные продукты, приобрести предметы роскоши, заморские вина, оружие и т. п., в свою очередь толкало феодалов к увеличению натурального оброка, к усилению эксплуатации крестьян.

Лично свободный смерд сохранял ещё собственность на орудия производства, основанную на своём труде. Если смерд впадал в нужду, то он становился по договору — «ряду» — лично зависимым от феодала. Значительную категорию таких крестьян составляли «закупы». Это — крестьяне, потерявшие средства производства и попавшие в кабалу к хозяину, от которого получали небольшой участок земли и материальную помощь («купу»), а также инвентарь — плуг, борону — и право пользоваться господским конём. «Закуп» работал в имении своего господина; в случае ухода от него он был обязан вернуть «купу»; господин имел право подвергать его телесному наказанию; в случае совершения кражи или бегства от хозяина «закуп» превращался в холопа. В числе лично зависимых крестьян находились также «изгои», главная масса которых происходила из холопов, освобождённых господами за выкуп. Большую группу зависимой челяди, постоянно пополняемую путём захвата крестьян во время феодальных войн, составляли холопы. Холопы не имели вовсе никаких политических прав. Экономические права холопов несколько расширяются. Закон отмечает появление у них имущества (наследства)[33].

Народ понимал, что именно трудом крестьян и ремесленников создаётся и защищается от врагов богатство Родины. Поэтому в былинах прославляются не феодалы с их распрями, а простые люди, крестьяне-богатыри. Крестьянский труд описан в ярких, праздничных красках[34].

Сохранившиеся письменные источники в подавляющем большинстве содержат, однако, сведения не о труде и подвигах крестьян и ремесленников, которые упоминаются лишь кое-где, вскользь, а о жизни и деятельности князей, бояр, церковников. Но и материал об экономическом положении разных групп класса феодалов свидетельствует, что их благополучие строилось на угнетении крестьянства[35].

Могущество феодалов, и экономическое и политическое, определялось размерами земельной собственности, т. е. прежде всего — земли, обрабатываемой их подданными — крестьянами. Резко усилилась борьба за эту землю и за крестьян.

На Руси происходил бурный рост крупного землевладения. Боярство — господствующее сословие этой поры — продолжало захватывать крестьянские земли. Крупный землевладелец-вотчинник становился «государем» в своих владениях, пользовался правом суда над подвластными крестьянами и другими привилегиями. Летописи разных русских земель сообщают, что бояре «грабят землю». От бояр не отставали и князья, которые были не только носителями верховной власти, но и собственниками своих земельных владений (доменов) и в отношении к своей земле и сидевшему на ней населению принципиально ничем от бояр не отличались.

Вот что сообщают источники о княжеских владениях во Владимиро-Суздальской земле. В известии о князе Андрее Боголюбском говорится, что его замок — «двор княж», — обслуживали ремесленники, которые «пришли к делу» (об их занятиях можно судить по тому, что в их руках были «злато и сребро, порты и паволокы»), и что княжескому имуществу «не бе числа»