Герои вчерашних дней - [2]

На Амуре осели на месте не забытого еще Албазина. Черниговский взялся за дело всерьез — беглые бунтари отстроили крепость, ясак с местных племен брать начали, пашни распахали. Слухи о новом поселении разошлись и потянулись в возрожденный Албазин новоселы. Причем Никифор, судя по всему, был далеко не дурак, понимал, что из под руки государевой надолго не уйдешь, это сейчас Амур вольный, а завтра? Поэтому часть собираемого ясака не себе оставлял, а посылал в ближайший город Нерчинск. Ситуация, что и говорить, странноватая — беглые бунтовщики с первого же года начали аккуратнейшим образом платить государству налоги. Более того — послали в Москву челобитную, подкрепленную изрядной суммой — сорок сороков соболей. В челобитной осужденный на смертную казнь Черниговский и 46 его товарищей, приговоренных «ко истязанию на теле», просили милости и прощения, обещая взамен подвести Амур под руку государеву. И ведь добились своего — через семь лет после бунта, в 1672 году, все бунтовщики получили «за вину прощение» и были зачислены на государственную службу, а Черниговский, сверх того, был пожалован деньгами.

Албазин, ставший своего рода столицей русских поселений на Амуре, рос очень быстро. За год до прощения, в 1671 году тот самый иеромонах Ермоген основал рядом с острогом Спасский монастырь. В общем, к 1681 году русские уже изрядно обжились на великой реке — в разных местах появилось еще семь острогов, кроме того, по Амуру было несколько слобод и деревень. Изрядно развивалось земледелие — выращенный хлеб уже не только обеспечивал потребности колонистов, но и экспортировался в соседние, северные забайкальские области, где хлебушек вызревал плохо.

Наконец, амурские земли были официально включены в состав России — в 1681 году было образовано Албазинское воеводство, и учрежден его герб — орел с распростертыми крыльями, зажавший в лапах лук и стрелы. Был назначен и первый албазинский воевода — сын боярский Алексей Ларионович Толбузин, который и выехал к месту своей новой службы.

Об этом человеке, ставшим первым и последним на долгие годы «амурским губернатором» известно немного. Он принадлежал к довольно известному дворянскому роду. Толбузины (также Толбухины и Толбугины) происходили от князей Фоминских и Березуйских, отрасли князей Смоленских, и были хоть и древним, но не очень заметным родом. Из всех его предков в истории остался, пожалуй, лишь Семен Иванович Толбугин, который был посланником Ивана III в Венеции (1474–75).

Скорее всего, на назначение молодого воеводы повлияло то, что он был «из местных». Дело в том, что его отец, сын боярский Ларион Борисович Толбузин, был вторым воеводой соседнего Нерчинска, сменив на этом посту знаменитого воеводу Пашкова, которого обессмертил в своем «Житие» наш первый великий писатель — протопоп Аввакум. Ларион Борисович хозяйствовал на юго-восточной окраине России пять лет, с 1662 по 1667 год и оставил о себе добрую, в отличии от буйного Пашкова, память. Сын наверняка служил при нем же, в сибирских землях это была обычная практика.

И вот — первое самостоятельная должность, впервые можно выйти из тени отца и доказать всем, что Алексей Толбузин чего-то стоит не только при папеньке, но и сам по себе. Молодой воевода собирается в дорогу, которая оказалась довольно долгой — до места назначения Алексей добрался по бездорожным сибирским землям лишь через два года, в 1684 году.

2

Меж тем ничего хорошего на новом месте его не ждало. Именно на Амуре Россия и Китай зацепились всерьез, и игнорировать друг друга больше не могли. Расположенная за много тысяч верст Москва даже не подозревала, что Китай давно считал амурские земли своими и терпеть там самозванных захватчиков не собирался. Если до сих пор на присутствие русских смотрели сквозь пальцы, то только потому, что других дел хватало.

Китай раздирали междоусобицы, как раз в это время пришедшая к власти новая (она же окажется и последней) династия Цинь утверждала свою власть. Маньчжуры завоевывали Китай, и новая власть гораздо больше была озабочена покорением сопротивлявшихся южан, чем какими-то волосатыми варварами, появившимися на севере. Однако шансов «отсидеться» у наших предков не было. Дело в том, что для китайцев маньчжуры, как вы помните — кочевники, пришедшие с севера.

А для маньчжур южное побережье Амура, как и вся область, ныне называемая Маньчжурией, — это их родовые земли. И пускай на Амуре они никогда не жили, пусть населения на севере почти не осталось — все ушли в поход на Китай — это не повод терпеть в непосредственной близости от прародины каких-то наглых пришельцев, которые бесстыдно воспользовались ситуацией. Поэтому «амурская проблема» непременно должна быть решена — как только позволят обстоятельства.

Обстоятельства позволили, естественно, в 80-х годах, когда династия утвердилась, южные земли были покорены, и был захвачен последний оплот сепаратистов — остров Тайвань. Молодой император Канси посылает на север письма с указаниями, и вот как об это пишет китайская хроника: «[от русского царя] так и не было получено ответного донесения, русские же, рассчитывая на отдаленность, напротив, приходили к реке Зее, строили здесь свои жилища и занимали местность. Император повторно приказал далисы цин Минъаю с товарищами отвезти им грамоту с приказом, чтобы они вернулись обратно, но они не отступили, укрывшись в Албазине. И вокруг него пашут и сеют, ловят рыбу и охотятся. Они много раз тревожили и грабили местное население — солонов, хэчжэнь, фэйяка и цилэр, которое находилось в постоянном беспокойстве. Император, разрабатывая планы [дальнейших действий], обратился [к советникам] со следующими словами: «Если вы не накажете [их] с помощью военной силы, то разве [они] поймут, что такое наказание и страх? [Они] и впредь будут совершать набеги». И в связи с этим он принял решение о походе и искоренении их».