Герои книг на приеме у психотерапевта - [9]

Сэр Ланселот – знаток женской души

Неслучайно именно сэр Ланселот играет выдающуюся роль в артуровских легендах: он единственный, кто по-настоящему воплощает идеалы Круглого стола и может строить здоровые отношения с женщинами. Как уже упоминалось, он вырос без отца у очень независимой женщины, которая показала ему, что женщины могут быть сильными личностями. Ланселот и в Гвиневре увидел сильную сторону, которой Артур всегда пренебрегал. По-видимому, бедный рыцарь не догадывался, что Артур нуждается в нем, возможно, даже больше, чем просто в друге. Независимо от того, был ли король гомосексуален, в Ланселоте он видел важную психологическую опору, того, чья безоговорочная преданность не просто желательна, но необходима.

Поведение Ланселота объясняется тем, что в детстве он наблюдал только женскую точку зрения. Это сделало его чутким другом, но ему были незнакомы проблемы брошенного мужчины: Артура он видел кем-то подобным себе, а не маленьким мальчиком, который цепляется за стабильность. Артур, король и воин, казался Ланселоту сильной личностью, с которой следует брать пример ему самому, а не наоборот. Таким образом, в отношениях между Ланселотом и Артуром мы видим недопонимание, которое обычно заметно разве что в старых супружеских парах: люди говорят на разных языках и не замечают потребностей партнера. Этот невидимый конфликт существовал с самого начала, но Гвиневра стала катализатором для его проявления. Тогда рыцарю пришлось принять решение, и он человечно выбрал ту, кто, по его мнению, нуждается в нем больше, – отправленную Артуром на костер королеву, ведь она без помощи Ланселота погибла бы. Из-за своей жестокой ревности, которую Артур, естественно, всячески оправдывает и считает неизбежным злом, он в конечном итоге теряет все. Потому что Ланселот, умеющий ценить женщин, никогда не последует за тем, кто их уничтожает.

Таким образом, маски сброшены: идеал братства Круглого стола рушится. Прочие второстепенные персонажи, такие как Моргана или Мордред, больше не нужны: они лишь дополнительные фигуры, отвлекавшие от настоящего конфликта и помогавшие скрыть гомосексуальный оттенок в отношении Артура к Ланселоту (тогда гомосексуальность еще считалась преступлением, достойным смерти).

Что случилось бы, если бы Ланселот и Артур изначально смогли озвучить свои ожидания друг другу?

Что же, история ордена Круглого стола могла быть совсем другой. Здесь встает вопрос: а мог ли Артур создать его без своего идеала, Ланселота? Как бы король использовал силу и влияние, если бы осознавал, что страдает эмоциональным дефицитом и расстройством привязанности? Прежде всего, он, вероятно, не женился бы на Гвиневре. Мерлин понимал это с самого начала, но старому волшебнику не хватило слов, чтобы сказать все прямо и четко. Умей Мерлин находить верные слова, возможно, Артур и вовсе вырос бы с родителями. Он наблюдал бы семейные отношения в детстве и научился обращению с мужчинами и женщинами, наблюдая за матерью и отцом и общаясь с ними. А женись он все-таки на Гвиневре, знал бы на примере своей матери, к чему должен приспособиться, когда будет жить с женщиной. Может быть, в нем не развилась бы и подавляемая гомосексуальность, потому что ему не нужно было проецировать всю свою любовь и привязанность на идеализированного Ланселота. А стань он для королевы нормальным мужем, у Ланселота не было бы шансов так сильно заинтересовать ее, обделенную мужским вниманием. Даже будучи бездетной королевой, Гвиневра могла бы сохранить лицо, если бы Артур передал ей разумные задачи: возможно, она могла бы руководить благотворительными учреждениями или взять на попечение сироту.

Наконец, пример легенды об Артуре очередной раз демонстрирует, как важно всерьез воспринимать даже совсем маленьких детей и быть для них хорошим примером, чтобы они с самого начала научились правильно строить отношения. Иногда это может спасти целый Круглый стол.

Третий этап истории мировой литературы XVII–XIX века

Раннее Новое время было для Европы эпохой радикальных перемен. Большое количество технических инноваций шло параллельно со сменой взглядов на мир. Все более образованные народные массы уже не желали во всем слушать нескольких богатых властителей – как в светских, так и в религиозных вопросах. Одним из последствий этого стала Великая французская революция, причем французы как законодатели моды запустили волну, впоследствии прокатившуюся по всей Европе. С другой стороны, возникали такие объединения наподобие иллюминатов, которые, вопреки плохой репутации, были преданы идеям Просвещения, накоплению и распространению знаний, неугодных церкви.

Кроме того, мир в восприятии многих людей становился все меньше. Новые изобретения облегчили путешествия, а колониальная система гарантировала сохранение привычного комфорта в стране назначения. Тем, кто хотел новизны, стало намного проще находить новые идеи и мировоззрения, а менее открытым людям – выискивать в них что-то чуждое и демонизировать это. Многим европейцам впервые пришлось в той или иной степени осознать, что существуют общественные уклады, отличные от привычного для них. Жизнь стала менее стабильной, но и более увлекательной, и на какое-то время люди поверили, что с помощью новых знаний и изобретений возможно все.