Герои и антигерои русской революции - [8]
Политически вихлял между «пораженчеством» и «оборончеством», а в октябре неожиданно для многих, но весьма прозорливо примкнул к большевикам. Был избран в Президиум ВЦИК и вновь назначен редактором «Известий».
В 1918 работал в комиссии по разработке Конституции РСФСР. С ноября 1918 председатель Центрального совета Союза журналистов. Выпустил ряд работ по препарированной в коммунистическом ключе истории международного социалистического движения, направленных на популяризацию марксизма.
В 1925 снят с поста редактора «Известий».
С 1928 председатель Комитета по заведованию учебными и учеными заведениями при ЦИК СССР. Один из создателей журналов «Новый мир», «Красная новь», возглавлял журнал «Советское строительство». Автор ряда работ по истории марксизма и русского революционного движения. В феврале 1938 арестован. Умер в тюрьме 15 сентября 1941 года. Реабилитирован посмертно.
Николай Дмитриевич Соколов тоже ушёл в тень после приезда в марте — апреле из ссылок и эмиграций лидеров основных левых партий. Хотя и продолжал пребывать где-то недалеко от них.
В июне на I Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов избран от Исполкома Петросовета членом ВЦИК как меньшевик. В сентябре вновь избран в этот орган как внефракционный социал-демократ. Представитель Совета в чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Назначен Керенским сенатором I департамента. После октября 1917 работал юрисконсультом в различных советских учреждениях. Умер в 1928 в Ялте.
VIII. От героев — к антигероям
Напомню, что под героями революции я в этих заметках понимаю людей, которые при прохождении обществом через бифуркационный период сумели самым существенным образом повлиять своими действиями на развитие последующих событий. При этом достаточно важной составляющей «героизма» является то, что сам герой не ищет никаких преференций от своего геройства и, соответственно, их не получает. То есть срабатывает на историю, а не на себя.
Легко видеть, что ни один из героев первого этапа революции не только не получил для себя никаких преференций, но двое из них даже были в буквальном смысле слова раздавлены её Красным Колесом.
Совсем другого искала в революции следующая группа персонажей. Опять-таки напомню, что антигероями в значительной (если не в решающей) степени двигало стремление к собственному обустройству в новых политических раскладах. При этом влияние на ход революции им удалось оказать сугубо отрицательное, то есть повлияли они на её ход и развитие совсем не так, как собирались повлиять.
Главными антигероями первого этапа русской революции я назову двух известных политических деятелей того периода, которые никакой революции вовсе не хотели. То есть не хотели радикального слома социально-политической системы. Хотели они не революции, а реформ, полагая (в значительной степени справедливо), что действующая администрация плохо справляется с отправлением необходимых государственных функций, а в ряде случаев и не справляется вовсе.
Хотелось им (немаловажный фактор!) и самореализации в деле эффективного государственного управления — вполне, кстати говоря, правомерное и благородное желание, ибо оба этих политика были людьми незаурядными, умными, широко образованными, любили свою страну и желали ей блага. Но вот путь «принесения блага» своей стране эти политики избрали, откровенно говоря, малодостойный.
Оба антигероя были убеждёнными монархистами — впрочем, монархистами конституционными. При этом они пребывали в оппозиции по отношению к царствующей особе и намеревались тем или иным способом эту особу от власти отодвинуть — либо через очередной этап конституционной реформы и учреждение ответственного перед Государственной думой министерства, либо через старый испытанный способ: дворцовый переворот.
Антигеройство же их заключается в том, что их желание реформ и собственной самореализации в новой будущей эффективной системе государственного управления сильнейшим образом превалировало над присущим каждому ответственному политику стремлением не допустить революционного развала всего и вся.
Такой подход автоматически привёл их в ряды революционеров, так как вместо решительной борьбы со стихией разразившегося на исходе февраля солдатского бунта они сочли для себя возможным войти во власть, посредством (и с соизволения) этого бунта сформированную.
Каждому из этих антигероев я посвящаю отдельный выпуск заметок.
IX. Момент истины для А. И. Гучкова
Александр Иванович Гучков был видным и на чей-либо непредвзятый посторонний взгляд вполне реализовавшимся политическим деятелем ещё во времена самого что ни на есть «царского режима». Конституционная реформа 1905 года позволила этому крупному промышленнику сделать громкую политическую карьеру при не слишком-то верноподданническом отношении к действующей власти.
В мае 1907 А. И. Гучков избран в Государственный совет, но в октябре отказывается от этого звания и избирается в Третью Государственную думу. С марта 1910 по март 1911 — её Председатель. Подаёт в отставку в знак протеста против проведения Столыпиным закона о земстве в западных губерниях в обход Думы. С 1912 года действительный статский советник. В июле 1915 возглавил Центральный Военно-Промышленный комитет. В сентябре 1915 вновь избран в Государственный совет.
