Герои и антигерои русской революции - [44]

Поэтому я считал обязанным себя доложить тогда же, вечером 27 февраля, бывшему императору как о причинах усилившегося недовольства, так и о том, что необходимо немедленное принятие мер, которые могли бы удовлетворить разные группы народа. Доложил также и о том, что за последнее время недовольство проникло и в войска. Тогда же я доложил и о том, что я не знаю войск, отправляемых на усиление гарнизона Петрограда, ни их настроения, а также и о том, что ныне нельзя рассчитывать на то, что в случае народных волнений все войска останутся на стороне правительства.

Из краткого разговора я заключил, что Николай II решил перейти к управлению отечеством при посредстве министерства доверия в соответствии с желанием большинства Государственной думы и многих кругов населения.

Вот все, что было мне известно вечером 27 февраля. Сведения, полученные затем мною от начальника Штаба Верховного главнокомандующего генерала Алексеева, более осветили положение дел в Петрограде. Я понимал, что умиротворение серьезно взволнованных народных масс не может быть достигнуто применением вооруженной силы, вмешательство которой могло породить лишь еще большее обострение в положении дел, с другими более тяжелыми последствиями.

Поэтому тем частям войск, которые были предназначены к отправлению из армии на усиление гарнизона Петрограда еще 28 февраля, до моего отъезда из Ставки, мною было приказано высаживаться не в Петрограде, а на последних перед ним более значительных станциях, в районе Царского Села, где предполагалось выждать выяснения окончательного положения дел; а затем, когда это последнее будет допускать ввод указанных частей в Петроград без вреда делу умиротворения, ввести их в этот город, как о том более подробно объяснено ниже, на некоторое время для привлечения их к охране важных для обороны заводов, складов и других учреждений и для исполнения иных по городу и окрестностям нарядов, с целью облегчения в этом отношении запасных войск Петрограда и предоставления им возможности уделить более времени по их главному назначению, т. е. занятиям по делу боевой подготовки укомплектований, а также по устройству сих весьма молодых по своему составу частей, что после протекавших событий могло особенно потребоваться.

Ввиду распространявшихся слухов о том, что георгиевский батальон, к поезду которого перед его уходом из Ставки был прицеплен вагон, в котором ехал я и сопровождавшие меня офицеры, представлял собою карательный отряд, категорически утверждаю, что батальон такого назначения не имел, а наравне с другими частями, предназначенными тогда к отправлению из армии в Петроградский военный округ, должен был поступить в гарнизон Петрограда или одного из тех ближайших к нему пунктов, которые имеют значение в отношении обеспечения армии и флота всем необходимым (Колпино, Сестрорецк).

Если же появление этого батальона вечером 1 марта на ст. Царское Село вызвало какие-то опасения среди тех или других групп населения Петрограда, то принятое мною еще 28 февраля до выезда из Ставки и указанное выше решение — первоначально, до выяснения положения дел в Петрограде, в него отнюдь не входить, а оставаться в одном из ближайших к нему более значительных пунктов, в данном случае в Царском Селе, а затем, когда положение дел стало выясняться, мое новое добровольное решение отойти на станцию Вырица, что в 30–35 верстах южнее последнего, — представлялись соответствующими обстановке и были вполне целесообразны; ибо дальнейшее затем пребывание георгиевского батальона в Царском Селе могло повести к столкновению с местным гарнизоном и большому беспорядку, что еще более обострило бы положение дел с другими возможными вредными последствиями.

На станции же Вырицы я решил ожидать исхода переговоров во Пскове между Николаем II и той депутациею, о которой гласила шифрованная телеграмма генерала Алексеева, полученная мною в Царском Селе в ночь с 1 на 2 марта по моему туда прибытии и до выяснения окончательной обстановки. А затем, по выяснении окончательного положения дел в Петрограде и наступления успокоения, предстояло решить вопрос о вводе туда, как указано выше, на некоторое время прибывающих из армий частей войск с целью облегчения службы запасных батальонов Петрограда по охране имеющих значение для обороны заводов и других учреждений и по поддержанию порядка вообще, дабы дать этим батальонам возможность уделить более времени своему главному назначению, а именно занятиям делом боевой подготовки укомплектования с надлежащим напряжением. Ввод названных войск в Петроград извне, при сложившихся обстоятельствах, представлял, однако, операцию далеко не легкую и простую, ибо, кроме надлежащего соглашения с распоряжавшимся в Петрограде председателем Государственной думы, требовалось еще принятие таких особых мер предосторожности, которые могли бы предупредить или парализовать возможность развития дальнейших вредных последствий от выступлений со стрельбою против входящих извне войск со стороны отдельных групп солдат и иных лиц. Из докладов командированных из Петрограда в мое распоряжение полковника Доманевского и подполковника Тилли надо было заключить, что особенно опасными в этом отношении представлялись появлявшиеся в Петрограде и окрестностях броневые автомобили с пулеметами и разъезжавшие в большом количестве с производившими из ружей и пулеметов стрельбу солдатами и частными лицами. По вопросу о порядке вступления означенных войск в Петроград были высказаны лишь некоторые соображения, но так как надобности в том не представлялось, то по сему делу не было принимаемо ни решений, ни делаемо сношений.