Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения - [5]

Прощаясь, мать обливалась слезами и страдала, а сын гладил ее по руке и утешал.

– Все со мной будет хорошо, мам. Ты знаешь хоть кого-нибудь, кто бегает быстрее меня? Ну что плохого может со мной случиться?

– Я никогда не прощу Полидекта, никогда.

Ну хоть что-то, подумал Диктис.

Он отвез Персея в лодке на большую землю.

– Не доверяй тем, кто предлагает тебе что бы то ни было за так, – поучал Диктис пасынка. – Много найдется таких, кто захочет с тобой дружить. Кому-то доверять можно, а кому-то нет. Не пялься по сторонам, будто впервые оказался в большом порту или городе. Вид имей скучающий и уверенный. Словно знаешь, что тут куда. И не бойся просить наставлений у оракулов.

В какой мере Персей последует этим замечательным советам, Диктис предвидеть не мог. Мальчишку он любил, а еще больше любил его мать, и ему горестно было оказаться сообщником в этом глупом приключении. Но, как сам он сказал Данае, Персея с пути не своротишь, и если б они с матерью расстались, наговорив друг другу всякого вгорячах, отсутствие Персея было бы переносить еще тяжелее.

Когда добрались они до материка, Персей подумал, что рыбацкая лодочка Диктиса смотрится очень маленькой и убогой рядом с большими кораблями у пристани. Человек, которого он звал отцом с тех самых пор, как научился говорить, вдруг показался Персею таким же маленьким и убогим. Обнял его Персей пылко и нежно, принял серебряные монеты, что сунули ему в руку. Пообещал, что постарается прислать на родной остров весточку, как только возникнут достойные новости, и, терпеливо выстояв на набережной, махал вслед Диктису и его лодочке, хотя отчаянно рвался разведывать этот неведомый новый мир материковой Греции.

Двое незнакомцев в дубовой роще

Суета большого города на материке смутила Персея, сбила с толку. Никому, казалось, нет до него дела – если только кто-нибудь не пытался выжулить у него то немногое серебро, какое при нем имелось. Довольно скоро Персей понял, что Диктис прав: чтобы вернуться к Полидекту с головой Медузы, нужно искать совета. Оракул Аполлона в Дельфах далеко, но зато он бесплатный для всех желающих[8].

Персей встал в длинную очередь просящих и через два долгих дня наконец оказался перед жрицей[9].

– Чего желает знать Персей?

Персей тихонько охнул. Она знает, кто он такой!

– Я, ну, я… я хочу знать, как мне найти и убить Медузу, которая горгона.

– Персею предстоит отправиться в землю, где люди питают себя не золотым зерном Деметры, а плодами дубового дерева.

Персей ждал, что ему скажут еще что-нибудь, но больше не услышал ни словечка. Жрец потянул его в сторону.

– Проходим, проходим, пифия свое сказала. Ты задерживаешь очередь.

– Ты, видимо, не знаешь, что она имела в виду?

– Мне есть чем заняться, я не выслушиваю каждое пророчество из ее уст. Не сомневайся: сказанное – мудро и истинно.

– Но как люди выживают на плодах дуба?

– На плодах дуба? Нет такого. Давай-давай, не задерживайся.

– Я знаю, что она имела в виду, – проговорила старушка, одна из многих постоянных посетителей, что ежедневно приходили посидеть на траве и поглядеть, как очередь просящих движется навстречу своей судьбе. – Пифия велела тебе навестить оракула в Додоне.

– Другого оракула? – У Персея екнуло сердце.

– Люди там делают муку из желудей, что падают с дубов, священных для Зевса. Болтают, что те деревья умеют говорить. Додона далеко на севере, миленький, – просипела она. – Очень далеко!

И впрямь. Невеликий запас серебра, какой был у Персея, истощился, и, странствуя на север, спал он среди живых изгородей, а питался едва ли не одними дикими фигами да орехами. Когда добрался в Додону, смотрелся он, видимо, совсем уж жалко, поскольку местные женщины обошлись с ним ласково. Погладили по голове и накормили ломтями вкуснейшего хлеба из дубовой муки, толсто намазанными ядреным козьим творогом и подслащенными медом.

– Приходи рано поутру, – посоветовали они. – Дубы разговорчивее в прохладные часы, до полуденного солнца.

Когда на рассвете следующего дня Персей отправился к дубовой роще, над округой висела пелена тумана.

– Кхм, доброе утро? – обратился он к деревьям, чувствуя себя необычайно глупо. Дубы и впрямь вздымались высоко, горделиво и величаво, но ни ртов у них не имелось, ни лиц с каким бы то ни было понятным выражением.

– Кто говорит?

Персей вздрогнул. Это голос, вне всяких сомнений. Спокойный, негромкий, женский, но сильный и очень властный.

– Готовы помочь.

Еще один голос! В этом, кажется, слышалась тень насмешки.

– Меня зовут Персей. Я пришел…

– О, я знаю, кто ты, – произнес, выступая из теней, молодой мужчина.

Он был юн, поразительно хорош собой и чрезвычайно необычно одет. Если не считать набедренной повязки, шляпы с узенькими полями и крылатых сандалий, мужчина был наг[10]. Персей заметил двух змей, свивавшихся вокруг жезла в руках у незнакомца.

Позади него возникла женщина со щитом. Высокая, суровая и красивая. Стоило ей вскинуть на Персея взгляд серых глаз, как Персей ощутил потрясающий прилив чего-то такого, что он не смог толком определить. Решил, что эта женщина просто величественна, и потому склонил голову.

– Не бойся, Персей, – проговорила она. – Твой отец прислал нас помочь тебе.