Геро, Леандр и пастух - [2]

— Пастух, пастух! — взмолилась беспомощная Геро. — Ты, правда, ужасная уродина, но ведь ты добрый и, надеюсь, не откажешь помочь мне зажечь костер на верху башни.

— Сигнал для милого? Не так ли? — смеясь, спросил пастух. — Отчего же? Во всех делах любви я везде и всегда самый усердный помощник.

Геро невольно удивлялась, с какой быстротой и ловкостью работал старый пастух, за ним не угнались бы четверо молодых. По внутренним каменным ступеням он живо натаскал множество деревянных остатков от судов и лодок. Девушка подавала ему снизу вереск и сучья иссохших прибрежных кустарников.

— Не смей щипать меня! — визжала она порою.

— Прости, я нечаянно, — говорил пастух смиренно. Когда же они развели большой и яркий огонь на вершине башни и спустились вниз, то сказал козий начальник:

— Вот что, моя девочка, дождь и буря усиливаются с каждой минутой. Сидя здесь, ты так размокнешь, что твой милый найдет вместо тебя мокрую кашу. Пойдем-ка, я знаю здесь поблизости одну пещеру, сухую и просторную, там и укроемся до нужного часа. А огонь я буду время от времени поддерживать.

— Только ты будешь вести себя смирно, о старый сатир?

— Даю слово.

Пещера была в самом деле удобна, велика и чиста, пол ее был заботливо устлан сухими листьями и вереском. Геро с удовольствием села на громадную милоть из густой козьей шерсти. Пастух тоже присел на краешек покрывала.

— Вот теперь, — сказал он, — я буду рассказывать тебе, милая девочка, разные сказки. Чтобы нам обоим было не так скучно.

Ах, как он рассказывал! На что уж очень хорошо играл он на свирели, но сказки его были стократно лучше. Говорилось в них о дальних морских путях в необыкновенно волшебные страны, и о героических приключениях, и о жизни самих богов на Олимпе, и все эти сказки были как бы пронизаны, пропитаны веселой, легкой, проказливой любовью, где на бесцеремонный и страстный натиск игриво отвечала едва замаскированная податливость и откровенная жажда наслажденья. Однажды пастух встал на ноги и выглянул из пещеры.

— Костер горит слабо, — сказал он, — я пойду подкинуть топлива.

— Иди, — сказала девушка вяло. — Только поскорее возвращайся, мне страшно одной.

Пастух управился с огнем и вернулся назад.

— Садись, — приказала Геро, — да поближе. Издали плохо слышно. Ну, рассказывай.

И опять пастух стал изысканно плести сказку за сказкой, и были некоторые из них таковы, что Геро во тьме краснела не только лицом, но даже грудью, спиной и животом. Однако слушала она с величайшей радостью и часто говорила: «Еще, ну, еще одну!» И сама не сознавала того, что ее тонкие пальчики все время ласково перебирали жесткую курчавую бороду рассказчика. Через некоторое время пастух, остановившись на половине сказки, сказал:

— Огонь опять уменьшается. Я пойду подброшу дров.

— Не надо! — капризно воскликнула Геро. — Не надо! Я отсюда вижу, что костер пылает. Иди скорее ко мне досказывать сказку, а чтобы было теплее, ложись со мной рядом.

Но в эту минуту послышался слабый дальний призыв:

— Геро!

То был голос Леандра. Пастух проводил Геро до того места, куда прибой выбросил юношу, а сам скрылся в темноте. Но перед тем как исчезнуть во мраке, он шепнул девушке:

— Завтра я опять приду, а днем меня можешь найти у ворот Ахилла, в доме, над которым торчит большая козлиная голова.

Геро с трудом дотащила Леандра до пещеры. Он смертельно устал и был жестоко разбит волнами о прибрежные камни. Падая на ложе, он успел только прошептать ее имя и растянулся без чувств. Геро посидела около него с час, но, убедившись, что его обморок перешел в глубокий здоровый сон, она тихо встала, поцеловала Леандра холодно в лоб и ушла.

Утром обитатели храма хватились: где Геро? Но ее так никогда и не отыскали — она исчезла бесследно. Что же касается Леандра, то когда он проснулся и узнал, что заснул во время любовного свидания, лежа в одной постели с возлюбленной, то пришел в жесточайшее отчаяние. Большего позора, чем тот, который пал на него, — не существовало в Древней Элладе. Поэтому Леандр тоже предпочел уйти навсегда из родных мест. Его тоже, как ни искали, нигде не могли найти. Один из жителей Абидоса, пробывший несколько дней в Афинах, рассказывал, что видел в столичном театре знаменитого актера, точь-в-точь похожего на Леандра. Но он был известный лжец, и ему никто не поверил. Народ же сочинил прекрасную легенду.