Гермиона, первая леди Грейнджер - [163]

Люциус Малфой, глядя на метания лорда Нотта, предложил Гермиону Грейнджер как возможного кандидата. И это стало спасением. Магглорожденная колдунья, не обременённая предрассудками, присущими магическому обществу, согласилась принять новорожденную. Что посулил ей Теодор за это, неизвестно. Это секрет, принадлежащий двоим — ему и Гермионе Грейнджер.

Мерлин великий, как хорошо, — Драко блаженно закрыл глаза. — Однако… . Четверо детей!

Ох, Драко. Перестань ты. У тебя либо деньги, либо дети! Других тем для разговора нет?

Нет, я же просто восхищаюсь! У неё четверо детей. Целых четверо! А всё равно худая. И талия как у тюльпана. Моя Панси уже после Скорпиуса начала напоминать бегемотика. Прости любимая. А Грейнджер…  Интересно, кто ей сделал их? И она замужем вообще? А то я что-то кольца не видел.

Разве это должно нас волновать? — хмыкнул Симус. — Это её дети и ей личное дело. Но вряд ли она на какую-нибудь мерзость, вроде Уизли, польстилась. Тео… . Эй, Тео, что с тобой?

А? — Теодор Нотт отвлёкся от разглядывания содержимого своего бокала. — Знаете, я тут подумал…  Грейнджер…  Я, пожалуй, теперь всегда буду называть её по имени. И пусть она называет по имени меня[6].

* * *

Разговор с Милисент Булстроуд был долгим и содержательным. К чести волшебницы о детях она расспрашивать не пыталась. Видимо, решила, что известие о четырёх отпрысках просто наспех придуманная ложь. Куда больше времени было уделено проверенному кодексу будущей семьи.

Не скажу, что всё идеально, — говорила Милисент, косясь на водителя. — Но больших ошибок нет. Пробегись свежим взглядом по тексту. Может что-то удастся добавить или исправить. Раздел о личном имуществе недостаточно прописан, я считаю. Как только будешь уверена в словах, начинай писать. Это займёт два-три месяца… .

Почему так долго? — нахмурилась Гермиона.

В прочитанных книгах не было никаких отдельных правил, касающихся Кодекса как материального объекта. Волшебница рассчитывала справиться с ним по-современному просто — распечатать компьютерный файл на плотной белой бумаге, отнести в типографию, чтобы сшили и переплели в кожу.

Милисент выслушала эти планы и тихо хихикнула. Прошептала на ухо как «действительно» пишется кодекс.

Что?! — зашипела девушка. — А пергамент из собственной кожи не нужен?

Нет. Хотя идея хорошая. Кожу можно простой мазью восстановить. Хотя, — она окинула её взглядом. — Твоей спины даже на лист не хватит. Но пергамент, в самом деле, нужен особый. Даже не пергамент, а бумага. Она лучше чары проводит. Ну и впитывает лучше. Волокна особой мягкой древесины, тростник, водоросли и особая технология. В стране только одно место, где делают такое чудо. Частная мастерская на грани банкротства. Но заказ на твой кодекс их спас. Триста листов по десять галеонов каждый. Не пищи, Грейнджер. В Европе такую бумагу можно только в Праге найти. А англичанам теперь в Чехию хода нет — арестуют прямо на границе. Найдут за что.

И где мне брать его?

У меня есть как раз для таких случаев. Отдам в аренду под магическое обязательство, Грейнджер. Только учти — если бы не слово лорда Малфоя…

То ничего бы ты не получила, — устало продолжила фразу Гермиона. — Ты повторяешь это уже в шестой раз. Я очень благодарна лорду Малфою за заступничество.

Просто помни об этом.

Остаток пути до Лондона прошел в молчании.

Необходимый для написания Кодекса артефакт — Кровавое перо в стеклянном футляре, длинное, черное и мерзкое, перекочевал в сумочку. К футляру прилагался флакон зелья, которое полагалось пить, чтобы избежать сильной кровопотери. Впрочем, Гермиона сомневалась, что настолько увлечется писанием строчек. Гарри рассказывал, что на отработках Амбридж уже через десять минут едва рукой шевелил.

«Особую» бумагу Милисент обещала переслать через шкатулку. Триста листов — слишком большой груз, чтобы таскать его с собой.

В Лондоне Гермиона посетила особняк на площади Гриммо, где полным ходом шли отделочные работы. Гоблины по ходу косметической отделки вносили небольшие изменения в созданный маггловским дизайнером проект. Но изменения эти не делали результат хуже, чем предусматривалось картинкой. Даже наоборот.

Гоблины использовали обои, краски, плитку и другие материалы собственного производства, из клановых мастерских. Мебель, предметы интерьера, светильники, сантехнику — укрепили магическим путём или заменили копиями, изготовленными в тех же мастерских.

Счет за отделку будет заоблачным, но сто лет гарантии этого стоили.

Гермиона выбрала просторную светлую комнату на третьем этаже. Стены, обитые кремовым шелком, белоснежная лепнина на потолке и светлый паркет под ногами. Люстры не было — свет давали четырнадцать светильников на стенах. Медные держатели в виде изогнутых стеблей лилии со стеклянным цветком-плафоном на конце. Это место просто напрашивалось на то, чтобы стать детской для девочек. Строители заверили, что комната полностью готова и более в неё и даже в эту часть коридора, они не зайдут. Чары, которые лоскутами покрывали весь дом, также наложены. Волноваться не о чем.

Волшебница разместила в углу колыбель с пологом и пеленальный столик. Пелёнок и питания для новорожденных под заклятьем консервации должно было хватить надолго. Крохотной Саласии предстояло остаться в Лондоне под присмотром домовиков. Тащить новорожденную в Финляндию Гермиона просто не могла.