Гермиона, первая леди Грейнджер - [111]

Угрюмое поместье? — переспросила Гермиона удивлённо.

Так его называли лет тридцать назад. Из-за чего, клянусь Морганой, не знаю. Семья Блэк известна своей безрассудностью и склонностью к практике темной магии. Многие отказывались осматривать дом, узнав адрес. И их нельзя в этом винить.

Я не боюсь, — тихо сказала Гермиона.

Некого уже бояться.

Минут через двадцать с чаем и кофе было покончено, и мистер Стеббинс отправился по делам. Присутствие Гермионы при покупке особняка не требовалось. Финансист мог свободно представлять её интересы где угодно и когда угодно. Правда, услуги посредника каждый раз прибавляли цифры к ежемесячному сёту, но пока это девушку не слишком беспокоило. Золота у неё было в достатке, талантливейший управляющий без устали занимался её делами, а в случае опасности она знала к кому обратиться за советом и помощью. Пока всё было прекрасно.

Гермионе нравилось сидеть в этом кафе и представлять, что она находится в Хельсинки. В городе, который ей так приглянулся, но в котором она больше никогда не почувствует себя комфортно.

Колдунья заказала ещё чашку зелёного чая и занялась художественным расковыриванием куска чудесного шоколадного торта в своей тарелке. Прошли те времена, когда она могла позволить себе кусочек этого лакомства и даже не один. И вишневый пирог, и шоколадные эклеры, и перечных чертиков и ещё кучу всяких вкусностей.

После Азкабана её желудок не принимал подобного. Стоит поддаться слабости и съесть маленький кусочек детских радостей, как буквально через десять минут нужно будет бежать в туалет и засовывать два пальца в рот. Плюс — неприятные ощущения на весь остаток дня. Слишком велика цена за крошечное удовольствие.

Но было бы странно сидеть в кафе, известном своими десертами и ничего не съесть. Поэтому девушка с энтузиазмом, достойным лучшего применения, разрушала шедевр кондитера, попутно убеждая себя, что успела его попробовать, и ей даже понравилось. И она больше не хочет.

Бесполезное и затратное занятие в укромном уголке уютного кафе, где так вкусно пахнет кофе и карамелью, музыкальный автомат в углу бормочет очередную популярную песенку, а вокруг воркуют парочки, собравшиеся, кажется, со всего Лондона, очень успокаивало. Официантки бдительно следили за ближайшими к двери столиками, за которыми вольготно расположились подростки в черно-розовой одежде и с удивительными прическами в виде дредов синего, ядовито-зеленого и красного цветов. Представители расплодившихся в последние годы молодежных субкультур. За них так и цеплялся взгляд.

На фоне ярких тинэйджеров Гермиона Грейнджер в простой белой куртке и узких джинсах совершенно терялась. Магглам не было до неё дела. Разве это не прекрасно?

Размазывая сладко пахнущий крем по тарелке, Гермиона думала о том, как особняк на площади Гриммо станет её собственностью. Разве не этого она когда-то желала тайком? Когда злилась на Сириуса, с лёгкостью выкидывавшего раритетные вещи и крушащего антикварную мебель. Когда готова была отрезать руки Мундугусу, растаскивавшему то, что другие волшебники собирали веками.

Конечно, вряд ли особняку сейчас подходит название «жилой дом». Он разрушен практически до основания. Но это не так плохо, как кажется. Она восстановит его в блеске былого великолепия, обустроит по своему вкусу, превратит в комфортабельную крепость. Для себя и своих детей, которые уже неделю как существуют на этом свете. И боль клятвы не появлялась уже несколько дней.

Тридцатого сентября Гермиона Грейнджер, стоя за стеклянной перегородкой, наблюдала, как трем молодым девушкам переносят трёхдневные эмбрионы из инкубатора. По словам доктора Валяйнена её вообще необычайно везло. Из семи яйцеклеток, извлечённых из тела Гермионы, шесть оказались подходящими для ЭКО. «Не пустышками», как выразился врач. Шесть эмбрионов благополучно пережили первые и вторые сутки после оплодотворения. Каждой молодой женщине перенесли по паре. Велика вероятность, что Гермиона получит не трёх детей, а четырёх или даже больше, если родятся двойняшки.

Суррогатных матерей понаблюдают в клинике ещё пару недель, а потом сам доктор Валяйнен отвезёт их в Эспоо. Жить женщины будут не в том коттедже, где Гермионе позволили установить охранный контур, а в другом. Мучаясь приступом беспричинного страха, девушка сняла ещё один дом. Второй коттедж был более просторным и тёплым. К тому же располагался неподалёку от больницы, а не на окраине. Волшебница уже договорилась с магазинами неподалеку о ежедневной доставке свежего молока и фруктов.

До дня рождения детей суррогатные матери будут находиться на полном содержании Гермионы. Обычно такое не практиковалось. Но её случай был особым. «Коммерческий заказ» трёх и более детей был не совсем законен. Точнее, совсем незаконен. Валяйнену и Гермионе отчаянно не хотелось узнавать, что с ними сделают законники, если узнают о сделке, поэтому они предприняли все возможные меры предосторожности. Деньги перечислялись на разные счета. В случае опасности доктор Валяйнен мог предъявить три договора, подписанные тремя разными женщинами.

На самом деле все документы подписывала Гермиона. Как-то подравнивая волосы в парикмахерской отеля, она сделала вид, что завязывает шнурок, и подобрала с пола несколько волосков. В тот же вечер было пущено в ход Оборотное зелье, которое она взяла в сейфе номер пятьсот пятьдесят пять, и в её распоряжении оказалось два ярких образа.