Гермиона, первая леди Грейнджер - [108]

Гермиона выгребла из кошелька все монеты. Сейф в «Гринготтсе» будет пуст с этого дня. Волшебница раз за разом переворачивала кошелёк и крупные золотые монеты сыпались на серое гостиничное покрывало. По обе стороны одурманенного Айне и на его рубашку…  и на расстегнутую зелёную куртку. Браслет из старого червонного золота девушка осторожно пристроила на запястье спящего. Вообще-то она планировала отдать украшение Валяйнену как благодарность. Но врач убежал чересчур быстро. Но, юный Каллио, несомненно, найдёт браслету применение. Так же как деньгам.

Она, конечно, понимала, что откупается. Откупается не от Айне Каллио, который очнувшись, ничего не поймёт, а от собственной совести. Золото, оставленное юноше, заглушит тихий язвительный голосок, возникающий в её голове каждый раз после стыдный и грязных поступков. По-крайней мере, Гермиона надеялась на это.

* * *

На самом деле история не закончилась на этом.

Гермионе пришлось избавляться от окрашенных хной и завитых с помощью магии волос посредством стрижки. В салоне красоты попытались избавиться от яркого цвета с помощью какого-то остро пахнущего состава, но особого успеха это не принесло. Теперь на голове девушки красовались совсем короткие волосы. К тому же немного светлее, чем её собственные.

Материал, полученный от волшебника Айне Каллио, после проверки в лаборатории оказался практически идеальным. Просто придраться не к чему, как мрачно пошутил доктор Валяйнен.

Седьмого сентября две тысяче третьего года Гермиона связалась с гоблином Грипухом, который, в свою очередь, должен был дать распоряжение ставленнику банка «Гринготтс» в крупном маггловском банке о перечислении денежных средств.

Девятого сентября первая часть денег, весьма крупная сумма, поступила на счет клиники доктора Валяйнена.

Десятого сентября Гермиона вновь начала проходить через процедуры, необходимые для извлечения яйцеклеток. Доктор Валяйнен лично готовил для неё порции препаратов и ставил уколы. Отдыхала девушка в его комнате отдыха, смежной с кабинетом.

Одиннадцатого сентября врач вручил волшебницу тонкую стопку желтых папок — досье на возможных суррогатных матерей. Женщин здоровых, приятных внешне и, главное, неразговорчивых.

Двенадцатого сентября Гермиона заметила за собой слежку… .

Идущий за ней человек совсем не скрывался. Если бы не ощущение пристального чужого взгляда Гермиона бы не узнала о преследовании. Она прогуливалась по торговому рынку, когда пришло это странное чувство. Собиравшаяся отправиться домой, девушка повернула назад в галереи. Среди праздной толпы у неё были шансы спастись. Перебираясь с этажа на этаж, лавируя среди магглов… . Она скоро убедилась, что за ней и в самом деле наблюдают. А в одной из сверкающих витрин увидела преследователя — высокого молодого человека со светлыми волосами.

Обмирая от ужаса, Гермиона ускорила шаг, почти побежала. Тонкая, не обременённая пакетами с покупками она легко прошмыгнула сквозь группу оживлённых туристов. А вот преследователь, судя по шуму, в них врезался. Времени заминки девушке как раз хватило, чтобы спуститься вниз и выбежать на улицу. Там Гермиона забралась в первое же такси, опередив полную даму в розовом пальто на пару дюймов, чем заработала гневную отповедь.

Дура! Беспечная идиотка! Получив деньги, Айне Каллио мог отправиться их тратить. И в маггловские магазины тоже! Даже без апельсинового цвета волос узнать её легко. А своим бегством она только подтвердила его подозрения. Ещё раз дура!

Гермиона осторожно посмотрела через заднее стекло. Ей действительно не показалась — на тротуаре, лихорадочно оглядываясь по сторонам, топтался Айне Каллио, сменивший зелёную куртку на обычную коричневую. Оставалось понадеяться, что он не погонится за такси.

Не погнался… .

Гермиона стала просто-таки пароноидально осторожна с того дня. Она съехала с квартиры и сняла номер в гостинице. Вещи, которых у неё скопилось немало, отправились на хранение в частный склад. Коттедж, где будут жить суррогатные матери, волшебница арендовала в городке за пятьдесят миль от Эспоо и долго ругалась с аврорами, прибывшими поинтересоваться, зачем она использует так много защитных заклинаний. В конце концов, после долгих увещеваний Гермионе позволили возвести охранный контур. Слабенький.

В клинике колдунья появлялась только после того, как убеждалась, что у входа и в холле нет посторонних. Гермиона теперь часто носила парики разного цвета и длины. В конце концов, у неё появилась огромная их коллекция.

И конечно же, теперь она не посещала торговых центров, рынков и кафе в Хельсинки. Даже в обычный продуктовый магазин заходила с оглядкой.

Милисент Булстроуд сказала, что все создающие магическую семью живут в постоянном страхе. Гермиона была особенной — бояться она начала гораздо раньше дня Ритуала.

Она боялась Айне Каллио. Сколько раз ей снились бешеные светлые глаза, было не перечесть. И белые острые зубы… . В кошмарах Гермионы он всегда настигал её и начинал рвать на части. Даже сны об Азкабане, с темнотой и плывущими дементорами, посещали её не так часто.

Она боялась обмана. Доктор Валяйнен мог легко подменить материал Айне Каллио образцом из своей «базы доноров». И узнать об этом до рождения детей невозможно. Оставалось только сжимать кулаки и надеяться на жадность финна и магию клятвы как показатель. Да-да… . Пятнадцатого сентября магическая клятва проявила себя сильнее, чем можно было ожидать. Пришла боль.