Германский флот в Первую мировую войну - [144]

На состоявшемся на следующий день докладе фельдмаршала и генерала Людендорфа кайзер принял просьбу генерала Людендорфа об отставке.

Ответ правительства на последнее требование Вильсона гласил: [516]

«Германское правительство ознакомилось с ответом президента Соединенных Штатов. Президент осведомлен о глубоких переменах, происшедших и происходящих в конституционной жизни Германии. Переговоры о мире будут вестись народным правительством, пользующимся общественным доверием и действующим на основе обеспеченных конституцией полномочий. Военные власти также подчинены правительству. Германское правительство вправе теперь ждать согласия на предложение о перемирии, за которым должен последовать справедливый мир, обусловленный президентом в сделанных им заявлениях».

Надежды, которые правительство еще, видимо, питало после этого на благоприятный ход переговоров, были обмануты. Генерал Людендорф предсказывал, что наши постоянные уступки должны были привести к злополучному концу, так как правительство не позаботилось поддержать в народе бодрость духа, которая позволила бы выдержать последнее испытание. Это предсказание в полной мере оправдалось.

Самое горькое разочарование пришлось при этом испытать со стороны экипажей военного флота. Они прониклись убеждением в том, что сопротивление невозможно и они будут напрасно принесены в жертву; это ошибочное мнение укрепилось, так как в действиях правительства не видно было стремления к совершению смелого подвига.

Возмущение вспыхнуло 29 октября, когда командующий флотом приказал готовиться к съемке с якоря для выполнения намеченной операции. Смысл и цель операции, как всегда, перед выходом в море сохранялись от команды в тайне. Мятежом вначале были охвачены лишь команды нескольких линейных кораблей и линейных крейсеров, но характер этих волнений вынудил командующего флотом отказаться от намеченного плана. Он надеялся, что спокойствие на кораблях восстановится после того, как зачинщики будут свезены на берег [517] и подвергнуты предварительному заключению в Вильгельмсгафене. Вполне надежными оставались команды миноносцев и подводных лодок.

По поводу этих событий командующий флотом донес 2 ноября военно-морскому командованию, что здесь имело место большевистское движение, руководимое на бортах кораблей членами социал-демократической независимой партии, центр которой находился, по-видимому, на берегу, в Вилыельмсгафене. Агитационным средством явилась ходячая фраза: «Правительство хочет мира, а офицеры его не желают». Всякие боевые действия флота, вызывая раздражение противника, должны были препятствовать делу мира, поэтому офицеры стремились продолжать их. Офицеры желали вывести флот в море и дать его уничтожить без всякой пользы или даже сами собирались его уничтожить.

После того, как 29 января появились первые признаки неповиновения, движение успело разрастись, так что активные действия флота, казалось, стали неосуществимыми. Командующий флотом разослал соединения по различным районам (III эскадру в Балтийское море, I эскадру на Эльбу, а IV эскадру в Яде), чтобы там восстановить на них порядок.

Казалось, в Вильгельмсгафене наступило после этого спокойствие.

Однако с приходом III эскадры в Киль, вечером 1 ноября волнения перекинулись и туда. Губернатору, адмиралу Сушону, удавалось поддерживать порядок в течение 2 и 3 ноября. Но 3 ноября восстание разрослось, не встречая решительного сопротивления. Уполномоченные, посланные правительством в Киль, не смогли восстановить спокойствие, не помог и опубликованный указ от 28 октября, в котором кайзер заявлял о своем полном согласии со всеми мероприятиями правительства. Энергичная борьба с зачинщиками, которая, быть может, вначале и имела шансы на успех, теперь могла быть осуществлена только с помощью «охранных» войсковых частей (Sicherungstruppen), [518] сформированных военным министерством. Однако и эти войска оказались ненадежными и численность их была, по-видимому, недостаточна.

О подробностях восстания, вспыхнувшего вскоре после этого во всех военно-морских базах, я уже не получал больше донесений, так как облеченные властью начальники лишились фактической власти.

Заключение

«У меня нет больше флота».

Таково было возражение, сделанное кайзером днем 9 ноября в ответ на мое заявление о том, что его отречение от престола оставит флот без вождя.

В тот же день вечером стали известны условия перемирия, требовавшие выдачи германского флота и всех подводных лодок. Нечего было ждать сопротивления этим требованиям со стороны существовавшего правительства. Оно согласилось на все, лишь бы избавиться от ненавистного «милитаризма», и отдало безоружный германский народ на милость врага.

В тот день, когда германское национальное собрание утвердило этот злосчастный мирный договор, заслуживающий вечной ненависти, — акт, происшедший в Скапа-Флоу, явился еще одним доказательством того духа, которым воодушевлялся наравне с армией наш флот в дни войны. Энергия, проявленная германским народом, который в течение 4½ лет сопротивлялся натиску подавляющих сил, удерживал неприятеля от проникновения на германскую территорию, опрокинул русского колосса и даже Англию, казавшуюся непобедимой, привел на край гибели, — эта энергия была до такой степени огромна, что победить нас можно было только самым необычным способом: мы только сами могли себя победить. [519]