Германия в июне 1941 г - жертва советской агрессии - [2]

Авторы, разделяющие мнение Гоффмана, исходят, как правило, из представления о том, что СССР до второй мировой войны и перед ее началом занимал доминирующую политическую и военную позицию в международной системе15. По существу, они опираются на три аргумента. Во-первых, Сталин летом 1939 г. имел полную свободу действий; он решил пойти на сотрудничество с Гитлером якобы для того, чтобы втянуть "капиталистическую державу" в войну. Топич здесь доходит до того, что называет Гитлера орудием исполнения планов сталинской мировой державы. Во-вторых, переговоры советского народного комиссара иностранных дел Молотова с германским правительством в ноябре 1940 г. характеризуются как пример того, что Советский Союз преследовал в отношении Запада почти не ограниченные экспансионистские интересы. Топич вновь подчеркнул в своем "Письме читателю", что Сталин хотел захватить всю континентальную Европу и что именно поэтому Молотов выдвинул очень большие территориальные претензии, тем самым сознательно провоцируя нападение Германии на Советский Союз. С помощью наступательной стратегии Красной Армии предстояло разгромить Германию на ее собственной территории. В-третьих, утверждают, что Красная Армия если не в 1941-м, то уж не позднее 1942 г., готовилась напасть на Германию. Из этого делают вывод, что Гитлер летом 1941 г. получил единственную возможность упредить Сталина.

Ввиду столь серьезных заявлений следует прежде всего задать вопрос о том, пришли ли эти авторы к указанной точке зрения в результате углубленного анализа фактических данных. Просмотр использованной ими литературы показывает, что это далеко не так. Гоффман опирается преимущественно на высказывания советских военнопленных, не принимая в расчет весьма сомнительное качество таких источников. Суворов же вообще не показывает никаких новых материалов, а выборочно (и к тому же неверно!) цитирует давно известные мемуары. Еще хуже то, что эти авторы не принимали во внимание значительные новые работы16 или же лишь в некоторых случаях привлекали авторитетные исследования, но вовсе не учли результатов научного поиска таких ученых, как Андреас Хильгрубер или Джон Эриксон. А ведь именно монография Эриксона, столь часто цитируемая Гоффманом, относится к тем публикациям, в которых тезису о советских агрессивных намерениях в 1941 г. противопоставляется огромный и весьма убедительный материал17.

Методической небрежностью отличается и анализ советской внешней политики. В отличие от предположений Гоффмана в мемуарах советника в германском посольстве в Москве Густава Хильгера указывается, что советская дипломатия в первую очередь руководствовалась серьезными соображениями обеспечения безопасности страны18. Hаукой с выходом в свет "Справочника по Восточной Европе" ("Остэуропа хандбух"), в котором исследована внешняя политика СССР на всех ее этапах до 1941 г., было еще раз всесторонне показано, что центральную роль в ней всегда играли интересы безопасности. Заслуга этой публикации состоит также и в том, что в ней выявлены внутренние предпосылки для такой внешней политики. Там, помимо всего прочего показана взаимосвязь сталинской внешней политики с советскими методами индустриализации, раскрыты те жертвы, которые понесли экономика, общество и государство в результате постановки нереальных целей при планировании, все новых волн "чисток" и связанной с ними массовой ликвидации специалистов, а также в результате экономического хаоса и недостаточной производительности труда. Эти удары, отбросившие страну назад, должны были непременно сказаться и на оборонных возможностях Советского Союза. СССР хотя и смог добиться в течение 3-го пятилетнего плана (1938-1942) высоких достижений в отдельных областях производства вооружений, однако не сумел устранить типичные побочные явления сталинской индустриализации такие, как "узкие места" на производстве, стагнация и дезорганизация в некоторых отраслях хозяйства. Это в свою очередь вело к задержке оснащения вооруженных сил, в частности, транспортными средствами, радиоаппаратурой, боеприпасами, способствовало пренебрежительному отношению к развитию инфраструктуры19.

Hе были учтены в полной мере защитниками тезиса о превентивной войне и последствия больших "чисток" в Красной Армии для обороноспособности страны. Они затронули около 65% высшего офицерского состава. Судя по тому, что стало известно сегодня, были ликвидированы все командиры корпусов, почти все командиры дивизий, бригад и полков, большая часть членов военных советов и начальников политических управлений военных округов, большинство корпусных, дивизионных и бригадных комиссаров, примерно треть полковых комиссаров и неисчислимое множество офицеров младших рангов и политических функционеров. Жертвами "чисток" стали трое из пяти маршалов, 60 из 67 генералов - командиров соединении, все восемь адмиралов 1-го и 2-го рангов. "Hи в одной войне, включая и вторую мировую войну, никакая армия в мире не понесла таких потерь в старшем и высшем офицерском составе. Подобные потери не единожды в истории имели своим следствием полный военный разгром"20.