Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648 - [136]

, опубликованного в марте 1629 г. Прологом к его появлению стало мнение католических радикалов о необходимости приведения вопроса о секуляризованных духовных землях в соответствие с нормами Аугсбургского мира. Решение в этом смысле означало бы реставрацию всех тех католических общин, которые после Пассауского мира 1552 г. были отняты протестантами. В 1627 г. на курфюршеском съезде в Мюльгаузене духовник баварского герцога Адам Концен впервые дал развернутую программу действий в этом направлении. Согласно эдикту, реституции, т. е. восстановлению в прежнем церковно-правовом статусе, подлежало 12 епископств и архиепископств и около 200 монастырей. Одновременно упразднялась т. н. «Декларация Фердинанда», гарантировавшая права протестантских меньшинств в католических церковных землях и теперь признанная недействительной. Фердинанд здесь буквально следовал статьям Аугсбургского соглашения. Новейшие исследования, в частности Михаэля Урбана, также подтверждают тесную взаимосвязь эдикта с положениями 1555 г. Статьи императорского указа не создавали нового права и не нарушали принципы имперской организации. Но отнимая у протестантских сословий секуляризованные владения церкви, эдикт кардинально менял всю политическую и конфессиональную систему отношений, сложившуюся между католическими и протестантскими чинами после 1555 г. Теперь в вопросе реставрации во всей своей мощи предстал католический радикализм. С самого начала император был вынужден смягчать заявленные намерения, в частности, оставляя дрезденским Веттинам права на саксонские епископства и предполагая полное осуществление реституции лишь в течение последующих семидесяти лет. Но все эти уступки не меняли главного: возвращаясь на точку зрения Аугсбургского соглашения, Фердинанд перечеркивал реалии, сложившиеся после 1555 г.

>Битва на Белой горе. Гравюра Матфея Мериана из книги «Европейский Театр»

Немедленным следствием стал двоякий кризис: в отношениях с протестантскими князьями и с католическими лидерами. Были подорваны позиции умеренных сил в лице Саксонии, вынужденной теперь решительно протестовать против намерений короны. Одновременно резко выросла бескомпромиссность старых оппонентов католического лагеря (Гессен-Кассель). Не имея больших шансов спастись от давления противников в Империи, протестантские сословия вынуждены были вновь обратиться к союзникам вовне. Поддержку традиционно искали у Нидерландов — главного противника Испании в Европе. Однако высадка летом 1630 г. шведских войск короля Густава Адольфа на острове Узедом, близ Пенемюнде, произвела кардинальные перемены: с этого момента шведы выступали главными спасителями немецких протестантов В то же время вожди Лиги, прежде всего Максимилиан Баварский, ощущали все большую тревогу перед растущей мощью Фердинанда: исполнение эдикта возлагалось на армию Валленштейна, превратившуюся в настоящий таран, расчищавший путь имперскому влиянию на севере.

Программа реставрации католицизма при решающей поддержке короны вызвала острое столкновение с сословиями. Кульминацией противостояния стал Регенсбургский курфюршеский съезд, созванный императором в 1630 г. Многие из традиционных партнеров Габсбургов, в том числе курфюрсты Саксонии и Бранденбурга, не явились на собрание — прямой вызов политике Фердинанда! Присутствовавшие, среди которых главную роль играл баварский герцог, дали решительный бой имперским интересам. Фердинанд после жарких прений был вынужден отправить в отставку Валленштейна, но не добился этой уступкой ни избрания своего старшего сына Римским королем, ни согласия чинов помочь Испании, нуждавшейся в имперской поддержке в северной Италии и Нидерландах. Имперская армия упразднялась как самостоятельная военная единица, на три четверти распускалась, а остатки ее переходили под начальство Лиги. Хрупкий мир внутри Империи был спасен, но ценой почти полной ликвидации завоеваний короны. Инициатива вновь переходила к сословиям, главным образом к католическим радикалам и тем протестантским князьям, которые решились до последней крайности противостоять давлению Лиги и престола. Поставленные в условия крайнего стеснения протестантские чины окончательно «открыли» Империю для иноземных держав, приняв шведскую помощь, явившуюся летом 1630 г. во главе с королем Г уставом Адольфом. Десятилетний эксперимент моделирования имперских отношений в пользу короны потерпел неудачу.

§ 4. От шведского вторжения до Нордлингена. Кризис в условиях интернационализации войны (1630–1634)

Причины, заставившие Густава Адольфа в 1630 г. вмешаться во внутриимперский конфликт, остаются все еще не до конца выясненными. Экономические и геополитические интересы шведской короны, бесспорно, диктовали необходимость ее военного присутствия на южном побережье Балтики. При этом, однако, приходится признать, что шведский король стал одним из самых последовательных защитников религиозных интересов протестантских сословий — тревога за судьбы евангелического вероисповедания в соседней Германии играла существенную роль в его выступлении. Шведское вторжение окончательно превращало Тридцатилетнюю войну в дело общеевропейской важности.