Германия. Свой среди своих - [2]

Дальше — как в фильме на обратной перемотке. Мужчины в касках спиной выходят из квартиры, спиной входят в лифт, заматывают шланг, машины дают задний ход… Хэппи, так сказать, энд, во всем его неприкрытом величии. Дверь пожарные аккуратно прикрыли за собой.

Через некоторое время мамочка с сыном возвернулись домой. Потом и папа подтянулся. Что случилось — то случилось. Поехали в магазин. Купили новый замок за немалые деньги. Позвали друга со специальным инструментом. Тот часа полтора возился, пока привел дверь в божеский вид.

И вот когда он уже закончил и, потирая руки, собирался произнести призыв ремесленников всех времен и народов «Хозяйка, налей!», дамочка углядела на полу в коридоре белый конвертик.

Завалился тот между половичками. Вот и не заметили. А на конвертике том меленьким почерком было написано:

«Ваша дверь была вскрыта пожарным нарядом таким-то в связи с подозрением возгорания. Будьте любезны, заберите, пожалуйста, новые замки вместе с ключами на пожарной вахте такой-то по адресу… Извините за вторжение. Дата. Подпись».

Это Германия. Классический пример работы государственных служб. Ordnung muss sein — во всем должен быть порядок. Педантично, четко, ни шагу в сторону, ни малейшего отступления от инструкции. Так великолепно же, скажете вы. Что может быть лучше государства, работающего как отлаженный часовой механизм?

Не спешите с выводами. У этого порядка, как и у любого явления, есть оборотная сторона.

В феврале 2011 года все немецкие средства массовой информации пестрели обвинительными заголовками по поводу министра обороны Германии — ныне уже бывшего министра — «страшного человека» Карла-Теодора цу Гуттенберга, осмелившегося — о боже! — использовать в своей диссертации выдержки из книг и статей без ссылок на источники. То есть по сути совершившего плагиат. Поступок, без сомнения, нехороший и заслуживающий всяческого порицания.

В связи с этим все без исключения газеты и журналы в течение многих дней активно обмусоливали тему злейшего врага библиотекарей и научных сотрудников всех мастей, который посмел обмануть не кого-нибудь, а целую нацию! И это ведь не какой-нибудь там аспирантишка. Сам министр обороны! Обманул. Нацию. Не поставив ссылки на первоисточники в своей диссертации, написанной много лет назад.

Цу Гуттенберг сначала вяло отбивался, потом активно отбивался, а потом взял да и подал в отставку. От всех дел. И не беда, что канцлер Германии, госпожа Ангела Меркель недвусмысленно заявила, что брала на государственную службу не аспиранта и не докторанта, а профессионала-политика. Молодого, яркого, прекрасно образованного, подающего надежды человека, призванного реформировать немецкую армию. И как политик цу Гуттенберг себя зарекомендовал только с хорошей стороны. Что может госпожа Меркель против четвертой власти? Ровным счетом ничего.

Кто сейчас вспоминает про Карла-Теодора цу Гуттенберга? Какая разница, пять или восемь строчек он списал в своей диссертации, пять или восемь листов? Кого сейчас интересует это непорядочный поступок, стоивший министру портфеля и принесший СМИ серьезные доходы за счет повышения раскупаемости тиражей? Никого этот поступок давным-давно не интересует. Это новость вчерашнего дня. Как пожелтевшая газетная бумага. Но это те самые ценности, по которым живет страна, это, по сути, ее национальная идея — порядок, педантичность, четкость и в определенной степени отсутствие компромиссов.

И это тоже Германия. Такая разная, такая непохожая на Россию, в чем-то вызывающая восхищение, в каких-то вопросах — отторжение. Страна, которую я не перестаю с нескрываемым интересом изучать вот уже пятнадцать лет и о которой хочу рассказать вам.

2. Первые шаги на немецкой земле

Недавно кто-то из моих друзей, живущих не в России, написал, что неплохо бы сменить страну проживания. То есть, по сути, совершить еще одну иммиграцию. Я задумалась — а вот если бы мне кто-нибудь предложил все начать сначала?

Пятнадцать лет… Много это или мало? Когда я сейчас пролистываю странички памяти в обратном направлении, в голове всплывают какие-то детали, связанные с самыми первыми месяцами пребывания в Германии.

Вспоминаю мучительное изучение языка — очень логичного, математически точного, но для меня, «англоязычной», казавшегося на первых порах совершенно непреодолимым препятствием. Мыслимое ли дело: «юбка» — мужского рода! Поди выучи.

Вспоминаю, как попала в Германию. Подвернулась возможность, и я решила уехать — попробовать. Почему бы и нет?

Вот поживу здесь немного, поболтаюсь, а потом рвану куда-нибудь, где говорят по-английски и люди не стоят на крохотной улице при абсолютном отсутствии машин, чтобы перейти на другую сторону ОБЯЗАТЕЛЬНО на зеленый свет.

Помню, как первое время меня шокировали немецкая обязательность, разветвленная бюрократическая система и чрезмерная любовь к порядку, принимающая порой извращенные формы.

Как мучительно продиралась я сквозь дебри канцелярского немецкого языка, заполняя бесчисленные формуляры. Как мои приятели, и я вместе с ними, уверенные в собственной исключительности и неотразимости, рассылали резюме, считая, что уж нас-то — с нашими дипломами, с нашим уровнем образования — с руками оторвут. Как больно было разочаровываться и избавляться от собственных иллюзий. Как мы, практически все новоприбывшие, достаточно быстро осознали, что таких, как мы, — легион, а рабочих мест почему-то несоизмеримо меньше. И надо бороться, и надо приспосабливаться.