Германия под бомбами союзников. 1939–1945 гг. - [22]

ТБ-7 старшего лейтенанта А.И. Панфилова над территорией Германии был обстрелян зениткам и получил большие повреждения. Экипаж сбросил бомбы и лег на обратный курс. Но вскоре из-за масляного голодания отказали два двигателя, и бомбардировщик пошел на вынужденную посадку на территории Финляндии. При посадке пять членов экипажа погибли, а оставшиеся в живых попытались прорваться сквозь линию фронта, но были захвачены в плен финнами.

Еще при наборе высоты ТБ-7 командира 81-й дивизии М.В. Водопьянова был атакован истребителями И-16, но благополучно дошел до Берлина и сбросил бомбы на цель. Над территорией Германии самолет был обстрелян зенитной артиллерией и получил повреждения, поэтому пошел на вынужденную посадку на территории Эстонии в районе Йыхви. Эстония к этому моменту уже была оккупирована немцами. Самолет разбился, но экипажу удалось спастись. К счастью, вторым пилотом был эстонец Пусэп, хоть и родившийся в Сибири, но хорошо знавший эстонский язык. Он общался с местными жителями, и экипажу через два дня удалось через занятую немцами территорию пробраться к своим.

В итоге из десяти ушедших на Берлин самолетов вышли к цели и отбомбились только шесть, а на аэродром в Пушкино вернулись две машины. За проведение этого рейда Водопьянов был снят с должности командира 81-й дивизии, а на его место назначили А.Е. Голованова.

Еще два налета на Берлин бомбардировщики ТБ-7 произвели в конце августа 1942 г. Вот как их описывает бывший штурман 4-го Гвардейского корпуса авиации дальнего действия Г.П. Молчанов: «Приказано 26 августа 1942 года бомбить Берлин. Из нашего полка были выделены экипажи майора Пусэпа и мой, со второго полка – экипажи капитанов Кубышко и Родных. Это было все, что могла дать дивизия из тридцати кораблей для полета на полную техническую дальность.

Корабли нагружены до предела и долго бегут по взлетной полосе. Наконец взлетаем. Тяжело, медленно набираем высоту. Постепенно вырабатывается горючее, и самолет становится более послушным. Погода между тем портится. Линию фронта проходим в облаках. Неожиданно быстро темнеет. В наушниках прослушиваются атмосферные разряды, корабль начинает потряхивать. За счет выработанного горючего набираем высоту. Поднимаемся на 7000 метров, но и здесь впереди – мощная облачность. Начинают сверкать молнии. Пытаемся обойти облачный фронт с севера, но тут тоже грозовые облака. Приказываю выключить радиостанцию. На приборах в самолете – снег. На пулеметах турельной установки, двумя жалами торчащих впереди самолета, – вольтова дуга. Корабль бросает, как щепку. Огромную, перегруженную машину подхватывает восходящий поток и несет вверх. Не успеваю моргнуть глазом, как уже набрали 500 метров. Тут же корабль резко кренится влево, и мы проваливаемся куда– то вниз, повисая на привязанных ремнях. И снова вверх. Потом резкие броски кончаются, исчезает вольтова дуга. Мы попадаем в относительно спокойную облачность.

И опять – впереди грозовые облака. Опять мотает из стороны в сторону, вверх, вниз. И снова небольшая передышка, а за ней новый грозовой фронт. Наконец облака кончаются. Под нами Балтийское море. Бортрадист лейтенант Бородай запрашивает радиопеленг. Штурман капитан Легкоступ прокладывает радиопеленги, снимая их с наших и зарубежных широковещательных станций. Штурман полка (летал за штурмана-бомбардира) майор Лебедев занялся астронавигацией. Наши координаты определены, и штурманы прокладывают курс на Штеттин. На высоте 8000 метров выходим к этому портовому городу. Светит луна. Хорошо просматриваются береговая черта моря и река, идущая к Берлину.

Подходим к Берлину. По-прежнему смущает, что не работает ПВО. Даю экипажу команду усилить наблюдение – может быть, действуют ночные истребители. Но тогда были бы прожекторы, а их нет.

Но время штурман Легкоступ выводит самолет на боевой курс. Поочередно докладывает: “На курсе! Люки открываю! Сбросил. Люки закрыл!”

И вот тут-то начинается. В одно мгновение нас высвечивают прожектора, в кабине появляется запах пороха от близких зенитных разрывов. Резко бросаю самолет вниз и в сторону, и минут через пятнадцать вырываемся из-под обстрела.

Настроение у всех приподнятое, задание выполнено, можно домой. Идем по прямой, самым коротким путем, лишь обходя крупные города, горючего и кислорода у нас в обрез. Понемногу снижаюсь: если кто-нибудь и потеряет сознание от кислородного голодания, то недолго будет снизиться до безопасной высоты.

Траверз Данцига проходим на рассвете. Кёнигсберг засветило. К линии фронта выходим в глухом месте, но нас все-таки встречают стрельбой. Противозенитный маневр – и мы на своей стороне.

Вот когда дает себя чувствовать усталость. Всех клонит в сон, веки закрываются. Снижаюсь на малую высоту – внизу все мелькает, внимание напряжено, сон проходит. После четырнадцати часов полета садимся на свой аэродром.

29 августа 1942 года. Снова Берлин. Вылетает та же четверка: Кубышко, Родных, Пусэп и мой экипаж. Погода на редкость удачная. Небо чистое, светит луна.

После Штеттина попадаем в лучи прожекторов. Идем от Штеттина к Берлину, и один прожектерский луч передает нас другому. Берлин встречает нас яростной стрельбой. В кабине светло, тянет порохом. Внезапно – темная зона без разрывов. Значит, в хвост заходит истребитель. Ну, нет! Лучше огненное пекло, чем встречаться с ним.