Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха - [19]

Это преображение произошло почти исключительно благодаря необычайному таланту пропагандиста и оратора Адольфа Гитлера. «Быть вождем, – написал он однажды, – означает уметь взволновать массы». Действительно, банкир Ялмар Шахт вспоминал, что фюрер «умел виртуозно играть на хорошо настроенном пианино сердец мелкой буржуазии». Но влияние его речей распространялось значительно шире: на дворянство и военных, на студентов и журналистов. Бесчисленные свидетели его выступлений описывали гипнотическое воздействие, которое оказывала на них странная смесь убеждения, иронии, экзальтированности, простоты, ненависти, логики, демагогии и ругательств – всего того, что содержалось в речах Гитлера, которые этот невзрачный с виду человек с усиками, с непокорной челкой и глазами фанатика произносил с удивительными сменами тона и выразительной жестикуляцией. А услышав его один раз, сразу же принимали решение следовать за ним и поддерживать его люди самых разных сословий: бывший летчик Рудольф Гесс, прибалтийский инженер-строитель Альфред Розенберг, издатель журнала об искусстве Эрнст Ганфштенгль, студент-националист Ганс Франк, фельдфебель-активист Макс Аман, преподаватель-антисемит Юлиус Штрайхер, экзальтированный памфлетист Герман Эсер, фотограф-алкоголик Генрих Хоффман, бывший консул и лжедворянин Макс Эрвин фон Шойбнер-Рихтер, мельник и мясник Ульрих Граф, инженер и экономист Готфрид Федер, профессиональный военный и гомосексуалист Эрнст Рём, часовщик-преступник Эмиль Маурис, начальник городской полиции Мюнхена Эрнст Пенер, сочувствовавший социалистам фармацевт Грегор Штрассер, поэт-наркоман Дитрих Эккарт и светский человек Курт Людеке. Последний довольно точно описал общую реакцию, излагая собственные первые впечатления о Гитлере-ораторе: «Все мои критические способности были забыты. Он держал массы и меня вместе с ними под воздействием гипноза всего лишь силой своей убежденности. […] Он предстал передо мной новым Лютером. Я чувствовал восторг, который был сравним разве что с религиозным трепетом». Издатель и музыкант Ганфштенгль, впервые услышав Гитлера примерно в то же время, что и Геринг, сравнил фюрера с «искусным скрипачом», чьи умение владеть голосом, риторика и поведение не имели себе равных. А затем добавил: «Я оглядел аудиторию. Была ли это та безликая толпа, которую я видел всего лишь час назад? […] Гул голосов и звяканье кружек стихли, все присутствовавшие упивались каждым его словом. В нескольких метрах от меня сидела молодая женщина, которая не сводила глаз с оратора. Застыв, словно в религиозном экстазе, она перестала быть сама собой и полностью отдалась во власть чар деспотической веры Гитлера в будущее величие Германии».

Можно процитировать сотни других подобных же свидетельств, которые объединяются одним выводом: Гитлер был виртуозным оратором, воздействовавшим более на чувства, нежели на разум слушателей, он умел нейтрализовать критическую способность разума и разбудить страсти. Для того чтобы вырваться из-под власти этого дьявольского гипноза, требовалась необычайно мощная сила характера, но Герман Геринг, бывший воздушный ас, метавшийся в поисках какого-нибудь занятия, идеала, какой-нибудь сильной личности и какого-нибудь дела, которое следовало бы защищать, явно не нашел в себе этой силы, как и большинство других людей, слушавших Адольфа Гитлера тогда, в конце 1922 года…

Однако, несмотря на харизму своего вождя, НСДАП сталкивалась с точно такими же проблемами, какие испытывало большинство мелких политических движений того времени: она не имела практически никакой аудитории вне Мюнхена и была вынуждена бороться за выживание с сотнями конкурирующих организаций, начиная с коммунистов и заканчивая монархистами. Находясь под пристальным надзором баварских властей, НСДАП испытывала огромные организационные трудности, которые были следствием того, что ее лидер надеялся одними своими речами решать все проблемы. Партию раздирали глубокие противоречия между ее руководителями[22], и она постоянно нуждалась в средствах. «Довольно часто, – вспоминал Курт Людеке, – когда требовалось расклеить афиши с объявлениями о предстоящих собраниях, посвященных изменению ситуации в мире, у нас не было денег, чтобы купить клей». Наконец, даже то, что, казалось бы, составляло ее силу, потенциально было источником слабости НСДАП: 5000 членов СА, запугивавших противников и отличавшихся в уличных схватках, находились в подчинении капитана Эрнста Рёма и лейтенанта Клинтцша, которым Гитлер не очень-то доверял[23].

Именно в тот момент появление Геринга должно было показаться даром провидения фюреру, поскольку у него появлялась возможность разом решить несколько проблем: имея боевой опыт и способность увлекать за собой людей, Герман Геринг к тому же был прекрасным инструментом для того, чтобы вернуть в лоно партии ту силу, которая грозила превратиться в милицию, находящуюся исключительно под влиянием капитана Рёма. Кроме того, за Геринга были престиж бывшего командира эскадры «Рихтгофен», награды, цветущий вид и склонность к полноте. Именно все это и стало причиной восторга Гитлера, который он высказал своим соратникам после ухода посетителя: «Великолепно! Герой войны, заслуживший крест “За заслуги”. Вы понимаете? Это же фантастический фактор для пропаганды! Кроме того, у него много денег, и он не будет стоить мне ни гроша!»