Герильеро - [5]

К чести родителей, они не держали Васю на коротком поводке и чем старше он становился, тем дальше его отпускали — вплоть до турпоходов на неделю-другую. А с третьего класса папа брал его с собой в зал, и понемногу научил некоторым полезным приемам.

— Все эти крутые вертушки с разворота — ненужное баловство, — объяснял он. — Во первых, не доводи дело до драки. Умный человек должен предвидеть и по возможности избегать таких ситуаций. А уж если приперло и необходимо действовать, то тебе нужны два-три поставленных удара и несколько хорошо отработанных блоков. Этого достаточно в девяносто девяти процентах случаев.

Классе в шестом Вася на спор выучил громадный кусок из “Мартина Фьерро” и прочитал его на вечере по случаю очередного испанского праздника. А поскольку испанское посольство было от школы не дальше родного дома, то дипломаты довольно часто появлялись в ее стенах — Васю заметили и включили в группу школьников по обмену. Так он в возрасте двенадцати лет увидел Испанию, точнее, Барселону и окрестности и получил очень полезную запись в “послужном списке”.

В тринадцать, правда, чуть было все не испортил по стремлению к справедливости и живости характера — поперся с такими же малолетними правдолюбцами на Болотную, демонстрировать. Из автозака тогда его выдернул дядя Миша, а дома, после втыка и объяснений, почему не стоит соваться в толпу, отец спросил:

— Ну и зачем?

Вася угрюмо молчал, глядя в сторону.

— Нет, ты ответь. Сумел вляпаться, так хоть объясни.

— Потому что несправедливость. И коррупция!

Егоров-старший хмыкнул, встал и минут через пять принес стопку книжек:

— Вот, возьми, почитай. И о несправедливости, и о коррупции.

Книжки эти, частью на испанском, частью на английском и русском, перевернули в голове все. Нелепые и мелочные страдания по “несвободе” или “неайфону” померкли перед нон-фикшеном о жизни в Латинской Америке, об “эскадронах смерти”, о дичайших аферах, о разграблении всего и вся, о ежегодных переворотах с расстрелами и безсудными убийствами… А уж когда старшие подкинули Васе некоторые книжки из дедовой библиотеки, он окончательно понял, что реально страшных условий он не то что не видел, но даже и не представляет.

Побочным плюсом этой эпопеи стало чтение запоем, причем не новомодных муракамей или упаси бог отечественных обличителей — нет, их Вася тоже пролистывал, — а все больше документальных книг о Латинской Америке, с которой он сживался все больше и больше. Ну и дополнительная нагрузка — дядя Миша принялся учить его работе с электроникой и фототехникой. Серьезно так, обстоятельно, как все, что делал дядя. Через полгода Вася стал штатным фотографом класса, а через год — и всей школы. А парочка электронных приколов, спаянных на коленке из всякого барахла, принесли ему разборки с завучем и славу крутого перца. Он даже на некоторое время затмил школьных певцов и гитаристов — нет, он тоже умел играть, в испанской школе гитарой баловались чуть ли не поголовно, но никогда не был “в первой десятке”.

Ближе к окончанию школы родители и дядя Миша понемногу начали подкидывать ему интересные биографии — Иосифа Григулевича, Николая Леонова или Африки де лас Эрас. И ненавязчиво рассказывать про перспективы государственной службы, а отец даже начал регулярно ездить с ним в тир. Стрелял Вася с удовольствием, книжки глотал и разговоры слушал, а потом сложил два и два и получил, что его подталкивают к поступлению в одно из учебных заведений Службы внешней разведки. И взбунтовался — подал документы на географический факультет МГУ. Родители погоревали, но сами воспитали, сами и расплачиваются, так что решение приняли, тем более, что Вася ухитрился поступить на бюджет. Не первым, но и не последним, так, в середке списка.

От полной студенческой свободы поначалу сорвало у него крышу и он втюрился по уши, до полного нерассуждения в девицу, которую мама иначе как “вертихвосткой” не называла. Среди однокурсниц Инна ничем, кроме выдающегося шнобеля, не выделялась и задним числом Вася недоумевал, чего он в ней нашел, кроме готовности потрахаться. И это при том, что был он парнем видным — спортивным, высоким, с правильными чертами лица и на него заглядывалась не одна девчонка, как он выяснил сильно впоследствии.

На зимнюю сессию он выполз еле-еле и чуть было ее не завалил совсем, но вытянул на прежних знаниях из школы и книжек. И семимильными шагами понесся к тому, чтобы уверенно завалить летнюю, но озверевшие от Васиных закидонов отец и дядя Миша приволокли его к знакомому, заведующему некой лабораторией. И тот за три вечера, легко и непринужденно, без всяких наездов, одними разговорами поставил молодому человеку крышу на место. Особенно на Васю подействовала нейропрограммка, показавшая, какой каркалыгой станет Инна через лет пять.

Потом как бы случайно в его жизни появилась Полина, уложившая Васю в койку на первой же свиданке и оттрахавшая так, что гормоны перестали давить на юный мозг, в которым сильно укрепились мысли “а не слишком ли я бегаю за Инной?”

Она мгновенно почуяла изменение в отношениях и пыталась удержать, но… если раньше Вася ничего слаще морковки не пробовал, то теперь все отдалялся и отдалялся. Летом их отношения прекратились после попытки скандала, когда он при работе в приемной комиссии закрутил с тихой девочкой из абитуры. За год было еще несколько легких романчиков с первокурсницами, потом появилась Татьяна, потом к спортзалу, тиру и книгам добавилась подработка в ИЛА и на всякие глупости времени уже совсем не осталось.