Герцог с татуировкой дракона - [18]

Теперь Эш на несколько месяцев стал ее вьючной лошадью, таскавшей клетки и животных к устью реки и обратно. Поначалу лодыжка сильно мешала, однако ходьба по сырой, нетвердой земле, казалось, быстро ее укрепила. Кроме того, Лорелея знала все тропинки через эти болотистые и водные угодья, показывая ему, куда идти, чтобы не угодить в топь или скрытый под зарослями камыша пруд.

Этот край был ее убежищем, принадлежавшим ей так же, как и здешним диким животным и птицам.

На рассвете они отправились выпустить в камыши змею Ганнибала, чья рана зарубцевалась достаточно, чтобы он мог ползти.

Лорелея чуть не заплакала, когда они какое-то время молча стояли, глядя, как окруженные прудами зеленые болота уступают место морю. Вода простиралась вдаль, пока изгиб земли не упирался в нависшие над горизонтом облака. Облака, казалось, наползали друг на друга в стремлении поскорее добраться до берега.

Им следовало поспешить назад в Саутборн-Гроув, чтобы Эш успел к разгрузке судна.

– Нечестно, что Мортимер может вас сопровождать, а я не могу, – пожаловалась Лорелея.

– Мортимер будет представлять отца перед владельцами литейного завода. – Эш небрежно пожал плечами, словно считал это достаточным оправданием.

– Вы не считаете, что отец несколько старомоден? Нежелание общаться с рабочими в лучшем случае выглядит устарелым. В конце концов, он всего лишь граф и получил титул благодаря трудолюбию предков, разбогатевших настолько, что корона не смогла их не отметить.

Они шли, и Лорелея положила голову ему на плечо.

– Чем старее отец становится, тем больше кажется, что он просто ищет отговорки, чтобы не выходить из дома. В особенности с тех пор, как Мортимер его ударил.

– Давайте сейчас не будем говорить о вашем брате.

Эш сжал ее ладонь. Скоро он об этом позаботится.

– Со стороны вашего отца было большой любезностью подыскать мне место. Наверняка он рассчитывает, что через несколько лет я смог бы помогать мистеру Тэтчеру с литейным заводом, или мистеру Роббинзу с соляными шахтами… И у меня есть шанс сколотить свое состояние, – без труда сменил Эш тему, отметив, как она заглотила приманку.

– Отец знает, какой вы умный. И если вы хотите стать Везерстоком, для него важно, чтобы вас уважали в общине.

Важно это было и для Эша. Избавь он их от страшной хватки Мортимера и посвяти следующие несколько лет упорной работе на литейном производстве, ему, возможно, удастся скопить достаточно, чтобы просить у барона Везерстока руки Лорелеи…

Лорелея повернула его руку ладонью вверх, лениво рассматривая странные линии, расходящиеся от одного из вытатуированных на его предплечье крыльев дракона. Часто, когда они ходили болотами, Эш, зная ее неизменную любовь к рассматриванию его татуировки, закатывал рукав до локтя.

Ее прикосновение было точно бальзам, и он не мог понять почему. Он лишь знал, что ее пальцы волшебны – они успокаивали в нем все чудовищное.

– Как вы загадочны, – пробормотала Лорелея, не прекращая исследования его тела там, где дракона пересекала паутина шрамов и раны зарубцевавшейся плоти. Подушечками пальцев она мягко проводила по ним ритмичными, успокаивающими движениями.

В местах ожогов от извести касание кончиков ее пальцев воспринималось иначе. Очень похоже на поглаживание призрака или воспоминание. Менее осязаемое физически, но такое же мощное.

Возможно, даже более.

– Я знаю, что мы редко об этом говорим, но вы задумывались, что значил для вас этот дракон?

– Иногда, – загадочно ответил Эш. Все, о чем он мог подумать, рождало неприятные ассоциации. Армейская служба? Нет, скорее шайка воров или иных преступников. Больше всего сбивали с толку неполные буквы. Над драконом буквы R-A-E, а под драконом – U-A-E. Целые слова оказались съедены щелочью.

Попытка разобраться в этом сводила его с ума, а потому татуировку, как и все остальное, Эш оставил прошлому.

– Вас не занимает, кем вы работали раньше… Я имею в виду до того, как я вас нашла?

– Часто, – ответил Эш, хотя, если честно признаться, больше времени он потратил на размышления о том, какой враг мог избить его до полусмерти, а не о том, чем он зарабатывал на жизнь.

– Вы могли работать под землей, – предположила Лорелея. – Вы слишком бледны, чтобы видеть много солнца, но ваше… телосложение предполагает занятия тяжелым физическим трудом.

– Это вас смущает?

– Нисколько. Вы – совершенство. – Она поднесла к персиковым щекам ладонь, пряча застенчивую улыбку. – Я имею в виду… я думаю, ваша сила помогла вам пройти через страшные испытания. И я очень благодарна ей за это.

Ее комплимент согрел его.

– Я тоже. Какое-то время я боялся, что никогда не встану с этой кровати.

– Как я всегда говорю, между «сейчас» и «никогда» многое может случиться.

– Разумеется.

На это он и рассчитывал.

Когда они возвращались на широкие лужайки в Саутборн-Гроув, из залива наползал морской туман, скрывавший величественные белые колонны усадьбы.

Вдруг Лорелея резко остановилась, закружив Эша на месте, пока он с ней не столкнулся. Тревожная складка легла на ее обласканный солнцем лоб, и Эш, вместо того чтобы ее разгладить, как ему очень хотелось, завел ей за ухо несколько завитков. Непослушные прядки выбились назад и легли ей на виски.