Герцог Мальборо. Человек, полководец, политик - [46]

Довольно непредсказуемо развивались военные события в Испании, которая станет большой проблемой для Мальборо уже через несколько лет.

Какое королевство получил Филипп Анжуйский в 1700 году? К концу XVII столетия в нем едва насчитывалось 6 млн жителей. 300 опустевших селений в Кастилии, 200 — вокруг Толедо, 1000 — в Кордове. Угрюмая и пышная леность сопровождала это бесплодие — испанцы в работе видели знак рабства, их идеалом была праздная жизнь сеньора и священника. Производство презиралось, торговлей занимались обращенные евреи и иностранцы; земледелие было почти уничтожено зависимостью от духовенства и грандов. Бедные гордо просили милостыню, а крестьяне работе с сохой предпочитали пастушескую праздность. Страшная нищета пожирала Испанию.

«Хотя это великая монархия, — рапортовал своему правительству в 1691 году английский посланник Александр Стэнхоуп, — в ней сейчас столь много аристократии, что каждый гранд воображает себя почти государем». Развал центрального управления при последнем испанском Габсбурге привел к тому, что власть короны, по сути, распространялась только на Кастилию, где, впрочем, жило 73 процента населения Испании. Кастильцы доминировали в администрации колоний, контролировали Нидерланды и итальянские территории. Из-за этого некоторые области страны поддерживали эрцгерцога Карла Австрийского.

18 февраля 1701 года семнадцатилетний Филипп V, полный радужных надежд, достиг испанской столицы. Встречать его собралась такая толпа народа, что 60 человек оказались затоптаны насмерть. Очевидцы считали, что бурное изъявление чувств народа — хороший знак, определявший будущее в пользу Бурбонов. Вместе с тем плохим знамением казалась гибель людей. У Филиппа было все, чтобы понравиться своим подданным, — молодость и здоровье, чувство чести, мужество и даже присущая испанцам склонность к лени. Но главное — он имел законные права на трон. В начале его правления казалось, что все будет в порядке, и былое величие Эскориала возродится.

Новые хозяева быстро принялись за устройство своего наследства. В Испанских Нидерландах администраторы перевернули структуру управления, армии и налоговой системы. В самой Испании многие гранды были смещены со значительных постов в правительстве, а высокодоходная работорговля с Америкой была передана французской Гвинейской компании. Ни одна из перемен не была встречена с восторгом теми, кто раньше контролировал государственную машину. Недовольство не было массовым, но за пределами Пиренейского полуострова у антибурбонской коалиции рождало иллюзию будущей легкой победы.

5 сентября 1701 года Филипп женился в Барселоне на двенадцатилетней Марии-Луизе-Габриэли Савойской. В Версале надеялись, что этот брак укрепит союз Испании и Савойи, что впоследствии не оправдалось. К каталонцам король был настроен предупредительно: созвал каталонские кортесы, подтвердил фуэрос (местные незыблемые обычаи) и даже предоставил Барселоне права порто-франко и торговли с Америкой. Тем не менее, коль скоро централизация государства и монополизация власти в Испании по французскому образцу становились очевидными, каталонцы не доверяли Бурбонам.

Из Барселоны Филипп уехал улаживать дела в своих итальянских владениях, и противники не замедлили воспользоваться его отсутствием. По приказу Мальборо летом 1702 года 50 английских и голландских кораблей высадили в Кадисе 40 тысяч солдат во главе с герцогом Ормондом. Операция не удалась из-за враждебного отношения к англичанам местного населения. Но в октябре того же года английский адмирал Джордж Рук атаковал в бухте Виго 27 испанских галеонов с грузом серебра из Америки. Под шквальным огнем адмирал ворвался через узкий проход в гавань и частью захватил в плен, частью потопил находившиеся там суда. После этого Испания больше не участвовала в войне на море.

В январе 1703 года Филипп V вернулся в Испанию и, поняв на месте, сколь плачевны дела, попросил своего деда Людовика о военной помощи. Положение Филиппа в Испании стало еще более шатким из-за перемены позиции Педро II Португальского, прежде соблюдавшего нейтралитет, который, кстати, вполне устраивал Вену. Леопольд не хотел, чтобы Португалия стала врагом, но и был против военного союза с ней, поскольку в этом случае пришлось бы делиться с Педро частью испанских владений. Англия же стремилась помешать проходившей через Португалию французской торговле и ставила цель присоединить ее к Великому союзу, дабы тем самым создать плацдарм для военных действий в Испании. Этому, в свою очередь, противились Соединенные провинции, но у них был свой резон: они не желали предоставления английских субсидий Лисабону и торговых концессий, которые португальцы могли дать англичанам.

В апреле 1703 года французский посол Руайль бодро рапортовал в Версаль, что Педро останется нейтральным, а прибывший из Англии с инструкциями от Мальборо член палаты общин Метуэн уже больше недели не может добиться аудиенции у короля. Каково же было удивление Руайля, когда в один прекрасный день он узнал о решении Лисабона закрыть порты для французских кораблей и открыть их для флота Великого союза. Согласно договору от 16 мая 1703 года Португалия признала кандидата Вены на испанский трон и открыла свою территорию для британской торговли. Враждебность к Кастилии была традиционной для Лисабона. К тому же в условиях тесного союза Версаля и Мадрида португальский король испугался распространения амбиций Бурбонов на свои владения не только на Пиренейском полуострове, но и в Америке. Он посчитал, что Карл Австрийский будет менее грозным соседом, нежели внук Людовика XIV. К тому же ему были обещаны области в Эстремадуре и Галисии и ряд испанских территорий в колониях. Леопольду I ничего не оставалось, как присоединиться к договору с Португалией.