Герцог-дьявол - [28]

– Нет. Даже если попрошу.

Он выпил немного вина, как будто задумавшись над ее словами.

Черт возьми! Неужели она и в самом деле полагает, что он будет сопротивляться, если она станет умолять его овладеть ею? Для настоящего мужчины такое противоестественно.

В призрачном свете луны она была очаровательна. Красные губы выделялись особенно ярко, а в ее темных глазах появлялись таинственные искорки. Брюки соблазнительно облегали бедра. И наперекор ее желанию материя рубашки более чем красноречиво намекала на округлость грудей. Он представил ее груди обнаженными, ноги – широко раздвинутыми, и ее, умоляющую его поскорее идти к тому завершению, к которому они оба стремились.

Она была вовсе не глупа, но причина ее осторожности не сводилась только к страху перед ним. Она не до конца доверяла самой себе. Он чувствовал, что само пребывание в этой комнате рядом с ним возбуждает ее. А он редко ошибался в таких вещах. Желание женщины электризовало атмосферу, наполняло ее какими-то невидимыми силами.

У него был выбор: либо дать ей то обещание, на котором она настаивала, либо отослать строптивицу прочь. Подумав о последнем, он даже готов был посмеяться над собой. На это он никогда не пойдет!

– Ну что ж, я даю вам слово джентльмена.

После недолгого колебания, в течение которого она всматривалась в него в темноте, Аманда откинулась на спинку кресла и сделала глоток шампанского.

– Ваш брат не вернулся?

– Если он вернется до наступления сентября, я буду очень удивлен.

– По-видимому, он не слишком любит общество, если уезжает, когда весь свет собирается в Лондоне, и приезжает, когда все разъезжаются.

– Не то чтобы не любит, просто прекрасно без него обходится.

– Если он так хорошо обходится без общества, то что же делает наедине с самим собой?

– Почти все свое время брат отдает научным исследованиям. Самое его любимое место – библиотека. Да, он очень необычный человек.

– А вы, как я вижу, совсем обычный.

Эти ее слова прозвучали как насмешливая критика: «Ваш брат необычен и предан науке, а вы вполне предсказуемый гедонист. В общем, испорченный герцог».

Впрочем, обвинение исходило не от нее. Он часто слышал подобное, хотя Габриэля при этом редко сравнивали с братом. Последнее время оно само собой всплывало среди его раздумий, и винить в этом следовало исключительно леди Фарнсуорт. Черт бы побрал ту журнальную статью!

Ему потребовалось определенное усилие, чтобы подавить раздражение.

– А чем вы занимаетесь, коли светская жизнь вам не по душе? Я очень сомневаюсь, что вы целый день поете.

– Пишу письма. У меня очень хороший почерк. И шью. Иногда ухаживаю за одной пожилой женщиной.

– Вы у нее служите? Это именно то место, которое вы боитесь потерять?

– Да.

Она лгала, или, точнее, говорила не всю правду. Он заметил.

– И нет, я не живу у нее, если вы это имеете в виду.

– И где же вы в таком случае живете?

– Алиса не может вам сказать, потому что я ей об этом не сообщила. – Аманда рассмеялась. – Мне нравится выступать под чужим именем. Как будто я стала совершенно другим человеком.

– Не поймите меня неправильно: я вовсе не собираюсь совать нос в чужие дела, – мне просто очень неприятно думать, что вы идете сюда ночью с противоположного конца города.

– Если вам так уж неприятно об этом думать, зачем вы тогда заманивали меня сюда? И не делайте такой невинный вид. Но, как бы то ни было, я здесь, и вы дали слово джентльмена не соблазнять меня, поэтому в этом доме я в такой же безопасности, как и на ночных улицах Лондона. Сколько бесполезных усилий с вашей стороны! Я повторю то, что уже говорила: вы, вне всякого сомнения, могли бы найти женщину и без таких ухищрений.

– Не люблю ничего слишком простого. Сложности с вами вызывают во мне восторг.

– Если вы узнаете правду обо мне, ваш восторг поубавится. Стоит о себе все рассказать – и я сразу же освобожусь от вас.

– Не исключено.

– Наверняка. Алиса куда более занимательная персона, чем я.

– Я уверен, что вы можете рассказать много интересного о себе. Секреты, которые вы скрываете ото всех. Желания, в которых вы не признаетесь даже самой себе. Как у любого человека, у вас есть все это.

Она сделала вид, что разглядывает бокал с шампанским. Он подошел к ней с бутылкой в руках.

– Позвольте мне налить вам еще немного.

Аманда чуть не подпрыгнула, когда он шагнул в ее сторону.

– Спасибо, но с меня достаточно. Может, мы сразу перейдем к поцелую, чтобы я могла поскорее уйти?

Он поставил бутылку.

– В таком случае идите ко мне, пастушка, и давайте совершим это.

В полутьме маячил его силуэт. Получеловек-полутень. Но, несомненно, мужчина.

Ей удалось разозлить его. Она поняла это по его интонации и напряжению во всей его фигуре. С ее стороны было непростительной ошибкой так обращаться с ним. Но ей нужно было во что бы то ни стало уйти. Он создал слишком много обезоруживающего уюта в библиотеке. Темнота привносила в обстановку еще и интимность. Ей иногда начинало казаться, что она беседует с другом. Или шутит с возлюбленным.

Он продолжал стоять.

Сердце Аманды бешено колотилось, когда она поднялась с кресла.

– Вы не должны прикасаться ко мне. Как вы и говорили, те же самые условия, что и в прошлый раз. Никаких объятий, никаких…