Геракл — праотец славян, или Невероятная история русского народа - [46]

На выручку приходит общегерм. *druxti-na-z «вождь druxt-i-z» «дружины», «откуда христианское обозначение «Господа», то есть «Бога»; ср. др. — сканд. Drottinn, англа-сакс. Dryhten» (Соссюр, 1977. С. 263). Если первые русские князья были скандинавами, тогда остается необъ-ясненным, почему не произошло заимствования древнескандинавского термина Drottenn «вождь дружины» в древнерусский, и он не применялся для христианского обозначения «Господа», то есть «Бога». Но как было, так и осталось: «господин», «господь», то есть «владелец, хозяин, повелитель». И дальше термина дружка, включенного в ряд войско, полк, тысяцкий, атаман, дружина, дело почему-то не пошло (Непокупный, Быховец, Буниятова, 1989. С. 44)).

В древнеисландском есть близкое по форме к слову русь, но имеющее примечательную особенность в содержании, слово orrosta и производные в разных склонениях orustu, urustu «битва, сражение» (Мельникова, 1977. С. 202). Если даже это чисто случайное звуковое совпадение, в нем, как бы то ни было, легко увидеть значение слова русь — война. В летописных текстах о «призвании» мы находим на этот счет важные свидетельства. Так, Краткий Ипатьевский летописец конца XV — начала XVI вв. повествует о том, что призванные князья Рюрик, Синеус и Трувор, «вземше с собою дружину многу» (в Лаврентьевской летописи «всю Русь»), пришли и сели на княжение в Новгороде, Белоозере и Изборске, затем «начаша воевати всюду, и от тех варяг прозвася Русь и земля Русская» (Краткий Ипатьевский. 1984. С. 170). Здесь «битва, сражение» и «русь» получают как бы генетическую связь.

Еще одним подтверждением этой гипотезы является исторический факт о древнем населении полуострова Самбии на территории Пруссии, говорящий сам за себя. Античные авторы, начиная со Страбона и заканчивая Иорданом, упоминают древнее население полуострова Самбия под названием «осилии» или «ости» («эстии»). Между тем, в начале IX в. население, пришедшее с юго-востока, запада и севера Европы, участвует в развитии местной дружины и в создании института военных вождей. В результате появляется вместо «эстиев» этноним «пруссы», который впервые встречается во второй половине IX в. в сочинении, носящим название «Баварский географ» (Кулаков, 1990. С.5, 7, 45, 46) — в форме «Брусы». Таким образом, создание дружины во главе с вождем, отразилось во второй части этнонима эстиев — (Б)русы (пруссы?).

Теперь, с учетом всего сказанного здесь о руси, можно процитировать мнение А. Брюкнера о проблеме названия «русь»: «Тот, кто удачно объяснит название «Руси», овладеет ключом к решению начал ее истории» (Трубачев, 1993. С. 3) Но в начале истории Руси, как уже сказано, был «сильный отклик «Рос», изданный теми (мужами), которые приняли прорицание согласно некоему совету или по божественному воодушевлению» стать «распорядителями» того народа, послы которого «призвали» их идти княжить к ним, того народа, который поддался демократическому движению самоуправления, и люди «почаша сами в собе володети», и охватило их бессмысленное бешенство междоусобиц.

После этого «сильного отклика «Рос»» «распорядители» стали носить имя «Рос» или «Рус». Карпозилос замечает по этому поводу: «До сих пор мы не имеем в источниках другого объяснения происхождения этого названия» (Карпозилос, 1988. С. 118). А из летописей мы знаем, что «и от техъ варягъ прозвася Русская земля… ти (и) суть людье ноугородьци от рода варяжьска, преже бо беша словени».

Сходный с этим сильным откликом «Рос» на прорицание божества, смысл которого можно понять как «О, царь!», приводит Секст Эмпирик из несохранившейся трагедии Софокла, когда пастухи в какой-то ситуации, обращаясь к царю и богу Баалу, издают возглас или сильный отклик «по-фригийски» io Ballen — «О, царь!» (Секст. Против грамматиков, 317–319). Соответствие этому событию имеется в трагедии Эсхила «Персы», когда хор, обращаясь к душе умершего Дария, восклицает: «О, Баал… царь незлобивый, Дарий-отец, явись!» (Эсхил. Персы, 658–662).

Но что это может дать для нашей задачи объяснения значения названия «Русь»? Дело в том, что те «варяги», о которых идет здесь речь, ославяненные руги-русы, могли иметь общие культы со славянам и «состоять в родстве» со своими богами. Средневековый немецкий хронист Гельмольд приводит следующие сведения о прибалтийских славянах: верят «что они от крови его (божества) происходят, и каждый из них тем важнее, чем ближе он стоит к этому виду богов» (Кузьмин, 1988. С. 181). Здесь, прежде всего, бросается в глаза неразличимое целое — ближайший «родственник бога», прежде всего, конечно, rех («царь, король»), и сам бог. Поэтому можно было сказать, что «царь — это бог». Эта логика слияния в единое бога и царя, а в нашем случае князя, позволяла перенести отклик, обращенный к богу «О, Рус!» или «О, светлый!», «О, царь!», на получивших прорицание мужей русое и на их дружину русь — «светлые, царские». Отсюда — «русские светлые князья» в договорах с греками. В «Слове о полку Игореве» храбрые русичи с отчественным суффиксом — ич нечто другое — это «одного отца дети или отцовские дети», то есть «арийцы». Ф.И. Буслаев пишет: «Слово Арии (как бы Арьичи, с отчественным окончанием ич) есть не иначе что как отцовские дети (как бы отчичи), потому что Ари или Арья значит отец или глава семейства» (Буслаев. Т. I., 1908. С. 495). Таким образом, русичи — «кровные родственники» бога, которому восклицали «О, Рус!» — «О, светлый!» или «О, царь!». Но в контексте «Слова о полку Игореве» русичи — это силы (войско) Дажь-Божа внука, предводителя русичей Игоря, потомка Владимира Красное Солнце-Дажь-Бога, «одного отца дети» — Крестителя Руси Великого князя Киевского Владимира. Заметим, что форма русичи встречена в единственном источнике — в «Слове о полку Игореве».