Геракл — праотец славян, или Невероятная история русского народа - [31]

Карбункул в золотой серьге Святослава был обрамлен двумя жемчужинами. Эстетическая отмеченность и престижное значение жемчуга, по мнению специалистов, объясняют его сакральность и использование в моделировании мифологических объектов. Небесная и земная иерархия связаны с символикой жемчуга, но в присутствии золота. Отмечаем существенную роль жемчуга и золота в библейском (как древнем) образном строе, связанном с небесной иерархией: «А двенадцать ворот — двенадцать жемчужин (в Небесном Иерусалиме. — Л. Г.): каждые ворота были из одной жемчужины. Улицы города — чистое золото» (Апок. 21, 21; Мифы. Т. 2, 1988. С. 151 «Минералы»).

Таким образом, можно думать, что две жемчужины, обрамляющие карбункул в золотой серьге Святослава, отмечали высокую земную иерархию, к которой принадлежал Святослав, по подобию небесной иерархии (ср. символику жемчуга и золота в «Слове о полку Игореве»: «Изяслав, сын Васильков… изрони жемчужну душу из храбра тела чрес злато ожерелье»).

Теперь мы предлагаем другой довод в пользу этнической принадлежности прически Святослава — так стриглись знатные фракийцы. Данный подход позволяет нам использовать изобразительные памятники и высказывания античных авторов о прическе фракийцев и вообще даст возможность что-либо сказать об этническом происхождении первых русских князей. По очередности дошедших до нас сведений о типе прически фракийцев, им предшествует изображение хеттских пленников на египетских памятниках (о близости хетто-лувийцев и фракийцев см. Гиндин Л.А., 1991. С. 28, 38, 40, 42, 49): у хеттских пленников волосы до плеч и только у одного голова совершенно голая, но с одной стороны ее свисает клок волос в виде «оселедца» ниже плеча. Видимо, это знатный пленник — перед ним стоит египтянин в торжествующей горделивой позе (Герни О.Р., 1987. Фото № 5). Следующими за египетскими можно считать сведения в стихах Гомера: «.. обступили героя фракийцы, / Мужи высокочубастые, грозно уставивши копья». — Далее Гомер называет их «грозные фракийцы», они «наездники конные» или «конеборные фракийцы» (II. IV, 532, 533, 537; XIII, 4). Излагаемые сейчас сведения смыкаются с последующими сведениями в стихах греческого поэта VI в. до н. э. Архилоха: «Пускай близ Салмидесса ночью темною / Взяли б фракийцы его / Чубатые, — у них он настрадался бы, / Рабскую пищу едя!» (Античная лирика, 1968. С. 119). Архилох желает лиха былому товарищу, обидчику, клятвы растоптавшему — попасть в руки фракийцев чубатых.

Подходящие сведения сохранились в стихах Херила, греческого поэта V в. до н. э., из недошедшей поэмы о греко-персидской войне, переданных Иосифом Флавием. В числе полчищ Ксеркса Херил описывает и такой народ: «После же них показался народ удивительный видом, / Речь финикийскую он испускал устами своими, / Там, где Солимский хребет и широкое море, живет он. / Головы сплошь до темени бриты у них, но поверх их / Кожу головью коней надевают, тверделую паром» (Флавий, 1990. С. 41). Ответ об этнической принадлежности этого народа, хотя бы частично, заложен в типе прически — бритые головы до темени, и в месте жительства его — у Солимского хребта и широкого моря, а также в головном уборе в виде конской головы.

Бритые головы до темени дают возможность соотносить этот народ с фракийцами, однако место расселения этого народа — Солимские высоты, упомянутые у Гомера (Od. V, 283), и отождествляемые с горами в Малой Азии, и «широкое море», под которым в таком случае следует подразумевать северо-восточную часть Средиземного моря между Грецией и Малой Азией, могут указывать на близкородственный фракийцам «гордый, дерзкий» народ конных воинов-стрелков — на киммерийцев, «словно песок, неисчислимых» (Каллимах. Гимн к Артемиде), главным оружием которых были мечи и кинжалы. Страну киммерийцев, пришедших в Малую Азию с территории Северного Причерноморья и завоевавших Лидию в VII в. до н. э., «Гаммир» ассирийцев, помещают в Каппадокии, на месте бывшей хеттской державы («Археология», 1986. С. 19).

Для оправдания нашего утверждения есть еще одно основание — головной убор в виде конской головы у народа, описанного Херил ом. Для этой цели следует, на наш взгляд, привлечь головной убор одного из царей азиатских скифов. Этот царь был захоронен в кургане Иссык на территории Казахстана, в 50 км восточнее Алма-Аты. Налобную часть его головного убора украшали две золотые протомы[16] крылатых коней с рогами горного козла (Акишев К.А., 1978. С. 24. Илл. № 9, 17). Ясно, что как сам головной убор описанного народа, так и украшение налобной части головного убора скифского царя — имеют символическое значение и относятся к культуре конных воинов-всадников.

У тех, кто не согласен с утверждением, что описанный Херилом народ можно отождествлять с киммерийцами, остается лишь один довод — язык этого народа: «Речь финикийскую он испускал устами своими». Финикийский язык относится к семитской группе языков, а фрако-киммерийский — к индоевропейской группе. Поэтому объяснить, почему предполагаемые киммерийцы «испускали финикийскую речь», можно единственным способом — путем отрицания самого факта, что он «испускал финикийскую речь», так как в подлиннике могла стоять не финикийская, а фригийская или фракийская речь. Ведь Херил говорит, что для греков этот народ был «удивительный видом», то есть чуждый, мало знакомый, однако речь его знакома была им. Правда, финикийская речь также была знакома грекам, но дело в том, что если бы в подлиннике была «финикийская речь», то Иосиф Флавий не должен бы пройти мимо этого факта, однако он, утверждая, что это были иудеи, ссылается на единственный аргумент, который тут же рушится — на Солимские горы, принимая их за Иерусалимские. Однако «у поэта пятого столетия невозможно допустить сокращенную форму «Солима» вместо «Гиеросолима», которая встречается только у поздних писателей». «Весьма странно, продолжает комментатор Флавия, что Иосиф не ссылается на язык описываемого Херилом народа, как на доказательство тождества его с иудеями, так как язык последних имеет близкое сходство с языком финикийским» (Флавий Иосиф, 1990. С. 41, 42, примечание № 2).