Георгий Седов - [8]
На другой день ветер заметно утих, и 9 сентября «Фока» вошел в Крестовую губу. Жестокий шторм для него оказался одной из первых, но не единственной серьезной преградой на пути к полюсу.
«Шторм был жестокий, страшный, — писал позже Георгий Яковлевич жене. — Команду наполовину укачало… «Фоку» буквально всего укрывало водой…»
B Крестовой губе Седов проверил на установленном им же самим в 1910 году астрономическом пункте точность показаний хронометров, списал на берег пятерых матросов (позже они вернулись на корабле «Ольга» в Архангельск), пополнил запасы питьевой воды.
Не успела шхуна выйти из залива, как на нее вновь обрушился шторм. Команда на этот раз действовала еще более слаженно. Судно укрывалось под берегом небольшого острова около суток и легло прежним курсом на северо-восток.
Миновали губу Сульменова, губу Мишагина, достигли полуострова Адмиралтейства. Все чаще стали попадаться отдельные льдины. Потом появился туман, а когда он рассеялся, матросы увидели кромку сплошного льда. Такую запись оставил в своем дневнике Георгий Яковлевич 12 сентября на 76 градусе северной широты.
Тогда же заметно похолодало. Термометр показывал 8 — 10 градусов ниже нуля. Мороз крепчал. Лед быстро смерзался в сплошные поля. «Фока» медленно продвигался к островам Панкратьева. При этом выяснилось, что в действительности один из них — полуостров, вследствие чего Седов сделал на карте соответствующее исправление. Судно неожиданно наскочило на банку — начался аврал. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не громадная льдина, помогшая «Фоке» сдвинуться с мели.
Плыли недолго. Появилось очередное поле льда. Начальник экспедиции долго смотрел вдаль, потом спустился в кают-компанию и объявил о зимовке. Это произошло 26 сентября у полуострова Панкратьева, в бухточке, названной Седовым по имени своего судна.
На судне заколотили люки, ненужные двери. В кают-компанию подняли из трюма пианино. Седов распорядился в метель зажигать топовые огни, при надобности звонить в колокол, запретил в одиночку выходить на охоту.
Для ученых были оборудованы кабинеты. В семидесяти метрах от судна матросы соорудили метеорологическую станцию. Они собрали лежавший на берегу выброшенный морем плавник, построили из этого лесоматериала баню, другие необходимые помещения.
Седов собрал экипаж, зачитал приказ о новом распорядке дня. Вахтенные начальники в зимний период дежурили по суткам. Многие члены команды получили дополнительные обязанности. Так, Визе поручалось заведовать библиотекой, Кушакову — хозяйством, старший механик Зандер отвечал за противопожарную безопасность. Для поднятия настроения у матросов Георгий Яковлевич 3 октября устроил праздничный обед. Тогда же было решено выпускать судовой рукописный журнал «Не сдадимся!», редактировать его поручили Пинегину.
Жизнь экипажа на «Фоке» строго регламентировалась. Начальник экспедиции понимал: бездельничание приведет к тоске, поэтому и загружал каждого члена экипажа работой. Павлов изучал строение собранных горных пород. Визе систематизировал проведенные в пути наблюдения. Пинегин занимался фотографированием. Сам Седов читал лекции по навигации.
В то время Новая Земля и особенно ее Северный остров — место зимовки «Фоки» — были мало исследованы. В существовавшие карты этих мест требовалось внести поправки, изменения, дополнения. Большое внимание уделялось и метеорологическим наблюдениям. Седов с полным основанием считал, что перед ним, перед всем экипажем стояли сложные научные задачи, которые следовало решить. С присущим ему жаром он принялся исследовать окрестности бухточки Фока в радиусе до двух миль; на высоком берегу полуострова Панкратьева оборудовал астрономический пункт, названный им мысом Обсерватории, поставил знак в виде креста с выжженной надписью. Такие же знаки были поставлены и на островах Крестовых и Панкратьева.
Для производства мензульной съемки участка Георгий Яковлевич с одним из матросов выезжал на собачьей упряжке. Во время таких вылазок он изучал своих подчиненных, готовил их к дальним походам. Выносливостью, находчивостью и высокой организованностью отличался Г. Линник. Его Седов и наметил первым в группу для похода к полюсу.
…Приближалась полярная ночь. На широте бухточки Фока она продолжается 96 суток — с 4 ноября по 10 февраля. В действительности же зимовщики не видели солнца гораздо дольше.
Седов, Визе, Павлов продолжали вести научные наблюдения. Они стремились закончить работы на местности до наступления темноты. Дооборудовали метеоплощадку — протянули от судна к будкам специальный леер. Наблюдатели — Визе, Лебедев, Пустошный, Пинегин — выходили каждые два часа на площадку и снимали показания приборов.
С наступлением полярной ночи ухудшилось состояние здоровья членов команды. Они становились вялыми, сонливыми. От вынужденной неподвижности и однообразного питания многие из них постоянно жаловались на серьезные недомогания. Опасаясь цинги, Георгий Яковлевич все чаще посылал зимовщиков на прогулки, провел с ними праздник Нептуна, позаботился об улучшении питания.
21 декабря Седов предпринял вылазку на север с целью более точного определения положения мыса Литке, находившегося от «Фоки» в нескольких десятках миль. С ним в путь отправились Томиссар и Линник. На нарту они погрузили палатку, запас провианта на две недели.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.