Георгий Седов - [5]

В сентябре экспедиция завершила все порученные ей работы, и члены команды в ожидании парохода перебрались в колонию. В дневнике Седов записал: «30 сентября в губе появилось сало, а местами она покрылась тонким слоем льда… Может появиться у берегов полярный лед и отрезать путь пароходу, которого мы ждем со дня на день. 1 октября я начал вооружать карбасы, чтобы идти на них домой». К радости полярников, на рейде показался заледенелый пароход «Великая княгиня Ольга Константиновна». 4 октября экспедиция покинула Крестовую губу. 7 октября она возвратилась в Архангельск.

Приехав в Петербург, Седов сразу же доложил начальнику управления о результатах проведенных исследований. В скором времени между Архангельском и Крестовой губой началось регулярное пароходное сообщение.

Лишь архангельский губернатор Сосновский недоброжелательно относился к деятельности экспедиции Г. Я. Седова. В октябре 1910 года он послал начальнику Главного гидрографического управления Вилькицкому следующего содержания донос:

«В заключение не могу не довести до Вашего сведения о более чем странном поведении Седова по отношению ко мне 3 июля около 4 часов дня, причем я принял его насколько мог любезно и пригласил на следующий день к себе… От приглашения этого он отказался… Дня через два штабс-капитан Седов участвовал по моему приглашению в заседании участников новоземельской экспедиции, причем дал немало полезных советов и указаний. (Имеется в виду выезд участников для строительства поселка в Крестовой губе и первых поселенцев поселка, в этой поездке принимал участие и губернатор Сосновский. — Б. Л.). 7 июля, накануне отъезда на Новую Землю, штабс-капитану Седову была передана моя просьба заехать ко мне в течение дня. Просьбы этой он ни в тот, ни в следующий день не исполнил, якобы за недостатком времени, не помешавшим ему, однако, сделать вечером того же дня (7-го числа) сообщение в местном обществе изучения Русского Севера о гидрографической экспедиции к устью реки Колымы…

Поведение штабс-капитана Седова тем более меня удивило, что я привык встречать по отношению к себе самое предупредительное, любезное отношение со стороны всех приезжих и местных чинов Главного гидрографического управления. Сообщая об изложенном на Ваше благоусмотрение, покорнейше просил бы об одном — не присылать больше, если возможно, названного офицера на работы в Архангельскую губернию, пока я нахожусь во главе ее управления» (Государственный архив Архангельской области (сокращенно ГААО), ф. 1, оп. 8, д. 631, л. 103.)

К сожалению, «прибрать к своим рукам» мужественного, дерзающего мореплавателя стремился не только губернатор Сосновский, но и другие царские чиновники. Они всячески мешали ему в осуществлении его смелых планов.

Полюс зовет

Весь 1911 год Седов служил в Главном гидрографическом управлении в должности старшего производителя работ. Он занимался в основном приведением в порядок материалов прошлых экспедиций. Во внеслужебное время его беспокоили одни мысли, одни заботы — о подготовке экспедиции к Северному полюсу. И плавание на «Пахтусове», и поход на Колыму, и работа в Крестовой губе не только обогатили опытом и знаниями Георгия Яковлевича, но еще больше укрепили у него веру в успех давно задуманного дерзкого штурма полюса.

Жена — Вера Валерьяновна оказывала ему посильную помощь в его нелегком деле: выборе типа судна, расчетах необходимой мощности и грузоподъемности судна, в комплектовании экипажа…

22 марта 1912 года Седов подал рапорт начальнику Главного гидрографического управления, в котором излагал проект первой русской экспедиции к Северному полюсу. О целях и задачах экспедиции он писал:

«Промысловые и научные интересы Северного Ледовитого океана начали привлекать к себе всеобщее внимание чуть ли не с X столетия. Первыми пионерами были в Северном Ледовитом океане промышленники, устремившиеся туда за богатой добычей морского зверя, а затем и путешественники — с научной целью… Человеческий ум до того был поглощен этой нелегкой задачей, что разрешение ее, несмотря на суровую могилу, которую путешественники по большей части там находили, сделалось сплошным национальным состязанием; здесь, помимо человеческого любопытства, главным руководящим стимулом еще безусловно являлись народная гордость и честь страны. В этом состязании участвовали почти все страны света, включительно до Японии (к Южному полюсу). И только не было русских, а между тем горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявлялись еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор. Амундсен желает во что бы то ни стало оставить честь открытия полюса за Норвегией. Он хочет идти в 1913 году, а мы пойдем в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг…» (Царское правительство и полярная экспедиция Г. Я. Седова. «Красный архив», 1938, № 3, с. 22–24.)

Далее Георгий Яковлевич писал, что

«…экспедиция выходит из Архангельска в Северный Ледовитый океан около 1 июля 1912 года, держит курс к берегам Земли Франца-Иосифа, где и зимует». Планировалось, что после зимовки, в течение которой должны проводиться научные наблюдения, четыре человека с первыми лучами солнца направятся к Северному полюсу. «Экспедиция предполагает вернуться обратно: раннею осенью 1913 года и позднее — летом 1914 года. Программа плавания составлена сообразно средствам в 60–70 тысяч рублей» (