Георгий Конисский - [4]

Учебные заведения Вильно и Полоцка, основанные иезуитами с целью полонизации и окатоличивания этого края, вплоть до середины XVIII в. оставались в плену католической догматической науки как опоры феодально-католической реакции. В этих учебных заведениях иезуитская философская наука базировалась на критике светского по своему характеру гуманистического мировоззрения, философско-религиозных, политических и организационных идей реформационного движения, и лишь в 40—60-х годах XVIII в. сюда стали проникать паука Нового времени и идеи западноевропейской философии, положившие начало развитию естествознания и рационализма. Ученые, не принявшие идеологию феодально-католической реакции, эмигрировали за пределы Белоруссии и Литвы, преимущественно в Москву и Киев, где вместе с русскими и украинскими прогрессивными деятелями развивали отечественную науку.

Славяно-греко-латинская академия в Москве, основанная под эгидой перепуганного расколом московского высшего духовенства, с первых лет своего существования отмежевывается от западноевропейской науки, в особенности философии. Воспитанники Падуанского университета греки Иоанникий и Софроний Лихуды преподают здесь в 1689 г. философский курс, видимо привезенный из Падуи, однако в угоду хозяевам Академии переориентированный на восточную патристику и византийско-греческую ортодоксальную науку. Оппозицию такой ориентации возглавляет Сильвестр Медведев — человек для своего времени весьма образованный и пылкий сторонник тесных контактов с западноевропейской наукой. Обвиненный в отступлении от ортодоксии, С. Медведев в 1691 г. был казнен, а в московской Академии еще на полстолетия воцаряется направление, заложенное Лихудами. Это подтверждает, в частности, философский курс неизвестного автора, преподававшийся в Академии в 1750–1751 гг.[2] Автор курса не дает имен философов того времени, называя их всех «современниками» однако полемизирует с ними, старается опровергнуть их положения идеями из трудов Аристотеля, Августина, Боэция, отчасти Фомы Аквинского. Можно предположить, что автор этого курса был знаком с западноевропейской философией своего времени, и смело утверждать, что он учитывал интересы идеологической борьбы. Курс отличается общей антитомистской направленностью, полемикой с томистами по ряду важных философских вопросов, а именно: об объекте натурфилософии, о самостоятельном бытии материи и ее активности. Острой критике подвергаются положения представителей так называемой второй схоластики (Суарес). Однако философские курсы московской Академии в первой половине XVIII в. были еще весьма отдалены от развития отечественной науки, можно сказать, даже совсем изолированы от нее. Центр прогрессивной русской науки в это время находится в Петербурге, где уже в 30-е годы Академия наук удивляет Российское государство уровнем знаний, а М. В. Ломоносов своими исследованиями намного опережает ряд открытий западноевропейских ученых.

Прогресс русской общественно-политической и философской мысли первой половины XVIII в. был обусловлен развитием естественнонаучного знания. Однако это положение не умаляет значимости профессиональных философских курсов, авторы которых стремились идти в ногу с прогрессом науки, приблизить академическую философию к потребностям повседневной жизни.

В книге рассматривается система философских взглядов одного из создателей таких академических философских курсов — Георгия Конисского, профессора Киево-Могилянской академии.

Глава I. Жизнь, деятельность, идеалы

ригорий (Георгий) Конисский родился 20 ноября 1717 г. в городе Нежине на Украине. Нежин был в то время важным торговым пунктом, центром Нежинского казацкого полка. Род Конисских издавна принадлежал к казацкой старшине, а его представители занимали в полковом управлении руководящие должности. Отец Григория, Осип Иванович Конисский, был «знатным товарищем полковым». Сохранился любопытный документ — универсал нежинского полковника Жураковского от 14 марта 1715 г. о назначении Осипа Конисского «выезжим» на одну из ярмарок. «Выезжими» назывались чиновники, посылаемые для сбора с торгующих ярмарочных пошлин для полковой казны. Поручения эти сулили большую материальную выгоду, поэтому ими очень дорожили. О принадлежности Осипа Конисского к высшему казацкому сословию свидетельствует и его назначение в 1727 г. нежинским бургомистром (должность, занимаемая лишь состоятельными мещанами (см. 19, 509–510)).

Однако принадлежность к знатному казачеству не обеспечивала этому роду, как и всему сословию, дворянских и шляхетских привилегий. Когда возник вопрос о предоставлении Г. Конисскому — тогда уже Белорусскому епископу — права заседать в Польском сенате, посол России в Польше князь Репнин заявил, что Конисский не может получить это право из-за своего плебейского происхождения (см. 15, 619–620). Род Конисских в XVIII в. — это представители «новых людей», которые в результате реформ Петра I получили перспективу продвижения по служебной лестнице, в связи с чем им предоставлялась возможность увеличивать свои земельные владения. «Новые люди», вошедшие в среду дворянства, поддерживали абсолютизм и пребывали в постоянном соперничестве с представителями родовитой знати, стремившейся вернуть свои былые привилегии. Георгий Конисский — типичный представитель сословия «новых людей», и это определило его деятельность и идеалы.