Георгес, или Одевятнадцативековивание - [3]

Уперев фаланги пальцев в прилавок и равномерно покачивая головой в такт моим комментариям, Влад Яныч внимательно слушал. Пришлось продолжать.

- Это же просто глупо, Влад Яныч! Сименона знают все, его невозможно выдавать за старинного автора. Всякий сразу поймет, что это фальшивка, и...

- Это не фальшивка, - тихо сказал Влад Яныч.

- ... и ни за что... - тут до меня дошел смысл сказанного.

Я еще раз вгляделся в книжку.

- То есть как не фальшивка? Да ну что вы, Влад Яныч, вы подумайте сами...

- Это не фальшивка, - чуть громче повторил он. - Так невозможно подделать. Старая бумага, форзац, обтрепанность... и вот, посмотрите на корешке. Посмотрите!

Я посмотрел, ничего не увидел, но кивнул весьма понимающе.

- А?! - торжествующе сказал Влад Яныч. - Теперь видите?

- Мда, - ответил я. - Мда-мда-мда. Ничего себе.

- И потом! - Типография Панафидиной действительно существовала. Довольно по тем временам известная московская типография. Та же бумага, те же шрифты - такие сейчас специально надо было бы изготовлять для фальшивки...

- Ну-у-у, Влад Яныч, в наше время компьютерной верстки никакие шрифты не проблема.

- Компьютерной верстки?! Компьютерной верстки?! - чуть не завопил Влад Яныч. - Это вот по-вашему, компьютерная верстка? Да вы пощупайте, пощупайте! Он мне про компьютерную верстку рассказывает! Я вам говорю, что здесь натуральная плоская печать, а он мне про компьютерную верстку. Вот, правда, в каталогах эта книга не значится. Вот что странно.

- Что ж тут странного, это естественно, - сказал я. - А как же. Вот-вот.

- Ничего не вот-вот, Володя, - взвился кострами Влад Яныч, - ничего не вот-вот!

Он смотрел чуть в сторону от меня и при этом так гневно таращился, что я непроизвольно обернулся - кто же это там возмущает нашего дорогого Влад Яныча. Но сзади никого, кроме книг, естественно, не было.

- Что вы хотите сказать? Разве...

- Я хочу сказать, Володя, что хотя и нет книги в каталогах, она есть в списках изданий, вышедших из панафидинской типографии. Списки давно у меня лежат, достались по случаю. Так что новые русские их подделать не могли. Да и проверить можно, списки-то! У меня ведь не единственный экземпляр.

Я улыбнулся.

- Но ведь чушь, Влад Яныч! Ведь чушь! Как такое может быть? Вы, наверное, что-то не так прочли. Жорж Сименон - один. И комиссар Мегре тоже один. Вместе со своим помощником Лукасом.

- Там еще и Ганвиер имеется...

- Кто-кто?

- Жанвье. И заботливая мадам Мегрет, - с ядовитейшей улыбкой сообщил Влад Яныч кому-то сбоку и я опять оглянулся.

- Но что вы такое говорите. Ведь вы не можете не понимать, что это фальшивка. Сумасшедшая, гениальная, но - фальшивка!

- Зарегистрированная в 1976 году, - добавил Влад Яныч.

- Вы хотите сказать, что это чудо?

Влад Яныч наконец посмотрел мне прямо в глаза и со значением произнес:

- Я хочу сказать - началось!

* * *

Странное, невпопад слово. Смысл которого я пропустил тогда мимо сознания. Какое мне было дело до его "началось", когда передо мной выложили свидетельство настоящего чуда! Я был в грогги. Я испытывал ошеломление зеваки от чего-то жутко сенсационного, но зеваку лично не задевающего. Был суетливый, пьяноватый восторг от мысли, что вот, встретился, наконец, с чем-то этаким. Ну вроде как стать свидетелем встречи с инопланетянами. Зелеными и волосатыми. Мол, ух ты-ы-ы-ы-ы!!!

Между тем обладатель чуда никакого восторга по-прежнему не излучал. Он был встревожен, испуган, мрачен, он был повержен, он явно боялся книги.

Я немного пообсуждал теорию о свихнувшемся миллионере из новых, а потом Влад Яныч огорошил меня опять.

- Вот что, - решительно прервал он перезатянувшуюся сентенцию, в которой я безнадежно запутался. - Я вам, Володя, эту книгу продам. Как беспородного щенка. За серебряную монетку. У вас с собой наберется долларов... скажем, десять?

- А рублями можно?

- Можно и рублями. Но в долларах.

- У меня... - я порылся в бумажнике... - у меня... вот. Сегодня какой курс?

- Откуда я знаю. Давайте по вчерашнему.

Я отсчитал требуемую сумму. Он завернул Георгеса (так я с самого начала стал называть этот томик) в крафт-бумагу и церемонно передал мне.

- Влад Яныч, - сказал я, упрятывая сокровище в сумку. - Почему вы берете только десятку? за нее можно содрать как минимум три сотни баксов, да и то прогадаете.

- Не могу, - сухо ответил он. - Эта книга оценена в десять условных единиц. То есть долларов.

- Кем это она так глупо оценена?

Влад Яныч решительно мотнул пегой челкой.

- Мной.

И мы стали молча друг друга рассматривать.

- Но Влад Яныч, - наконец сказал я. - Ведь вы понимаете, что эта книга не десятку стоит? В любом случае. Даже если подделка.

- То есть вы и другие случаи допускаете?

- Да ничего я не допускаю. Я вообще говорю.

Я подозревал какую-то махинацию. Я боялся.

- Я все-таки не понимаю, Влад Яныч. Почему именно мне и почему за такую глупую сумму?

Влад Яныч состроил философскую мину и фальшиво проговорил:

- А что сейчас не глупо, Володя? Да вы посмотримте в окно!

Я посмотрел в окно. Проехала машина. Жигули.

- У меня такое впечатление, Влад Яныч, что вы просто хотите от этой книги избавиться. Как Бальзак от шагреневой кожи.