Геометрия и «Марсельеза» - [2]

Конечно же, не создатель начертательной геометрии принимал историческое постановление о казни короля — вопрос решался в Конвенте, поименным голосованием. И все же это он осуществлял в стране^ исполнительную власть, это по его, Монжа, распоряжению выполнено решение Конвента. Именно он, математик Монж, «спокойно созерцал» из окон своего морского министерства, как влекли под нож гильотины короля Франции.

Один удар ножа гильотины… Он поднял бурю во всей Европе. Дворы монархов заволновались. Русская императрица немедля изгнала французов из России и запретила всякое общение с Францией как с зачумленной нацией. При венском дворе захлопотали о том, как бы поскорее «починить расстроившуюся машину антифранцузской коалиции» Папское правительство в Риме начало проповеди во всех церквах, предавая анафеме всех деятелей революции. Лондонский двор оделся в траур и решил увеличить свои сухопутные и морские силы ввиду «состоявшегося в Париже жестокого акта».

Перед французской республикой уже стояли одиннадцать армий — австрийских, прусских, голландских, испанских, неаполитанских. Тирания шла спасать тиранию… Революцию надо было защищать.

Эхо от удара ножа гильотины отдалось в тысячах сердец и сказалось на тысячах судеб. Не обошло оно и судьбы Гаспара Монжа — геометра и якобинца.

Что привело сорокатрехлетнего академика, знаменитого математика, физика, химика, машиноведа, металлурга, к тому времени уже весьма состоятельного человека — владельца металлургического завода и земельных угодий — в один лагерь с санкюлотами? Почему гениальный геометр все свои таланты и энергию отдавал потом организации оборонной промышленности республики, а не научным экспериментам в тиши своей прекрасной лаборатории? Как, наконец, могло получиться, что этот ярый республиканец, якобинец станет через некоторое время сторонником, советником и даже близким другом Наполеона, сенатором и графом?.. На эти вопросы нельзя дать ответа в двух словах.

Чтобы понять Монжа, чрезвычайно насыщенную и полную драматических событий жизнь ученого, педагога, инженера, общественного и государственного деятеля, надо окунуться в его эпоху, войти в мир его идей, дум и поступков.

«Следовать за мыслью великого человека, — писал, А. С. Пушкин, — есть наука самая занимательная». К этому можно добавить, что проследить его жизнь — дело не только занимательное, но и во многом поучительное. Потому автор и приглашает читателя познакомиться с кратким жизнеописанием одного из классиков естествознания, великого творца науки Гаспара Монжа, которому пока еще не посвящено ни одной популярной книжки.

Жизнь Монжа, как увидит читатель, неотделима от бурных событий французской и мировой истории конца XVIII — начала XIX веков. Естественно, рассказывая о Монже, автор волей-неволей должен был касаться этих событий, но лишь в той мере, в какой было нужно и возможно. Автору эта оговорка представляется весьма существенной. Он, конечно, же не имел в виду написать популярный учебник по новой истории Франции или введение в курс геометрии, машиноведения или метрологии. Преследовалась лишь одна цель — рассказать о замечательном человеке, плоды научного творчества которого принадлежат всем народам и странам мира и жизнь которого являет собой прекрасное подтверждение слов Луи Пастера: «У науки нет отечества, но ученый не бывает без отечества, и то значение, которым его труды могут пользоваться в мире, он должен относить к своему отечеству».

В предлагаемой читателю книге довольно много цитат, но пусть это не удивляет: они необходимы. Это выписки из документов, высказывания ученых и общественных деятелей, свидетельства современников, суждения последователей Монжа. Иначе жизнь его показалась бы неправдоподобной.

Автор выражает глубокую благодарность доктору исторических наук В. Г. Сироткину и профессору И. М. Яглому за внимательный просмотр рукописи и полезные советы по ее улучшению.

Глава первая. К вершинам знаний

Чья рука этот круг вековой

разомкнет? Кто конец и начало у круга

найдет?..

Омар Хайям

Приобретение любого познания всегда полезно для ума, ибо он сможет отвергнуть бесполезное и сохранить хорошее. Ведь ни одну вещь нельзя ни любить, ни ненавидеть, если сначала ее не познать.

Леонардо да Винчи

Фантазия рисует невозможное

Очень нужная наука — геометрия. Иначе не написал бы Платон у входа в свою академию: «Не знающий геометрии пусть не входит сюда». Однако и нелегкая это наука — геометрия. Особенно — начертательная. Иначе не говорили бы первокурсники технических вузов: «Перевали сначала через начерталку, тогда и считай, что ты — студент!» Наконец, не утверждал бы сам Евклид, что в геометрии нет легких путей даже для царей. Но были и другие суждения.

«Способ нелегкий сеченья цилиндров постичь не старайся…» — писал древний геометр, астроном и поэт Эратосфен из Кирены. Тот самый современник Архимеда, который измерил диаметр Земли с поразительно малой ошибкой.

«…И не тщись конус трояко рассечь», — предупреждал он современников своих и потомков, в творческие возможности которых, видимо, не очень верил. А чтобы светлая мысль не затерялась в веках, ученый высек ее на мраморной колонне в Александрии.