Геологическая поэма - [217]
— Будут прокладывать дорогу? — мигом насторожился Валентин. — Когда?
— Ну-у… может быть, в этом десятилетии, а может — в следующем… — Роман рассеянно вынул сигареты, поискал глазами пепельницу. — Так или иначе — ситуация назрела. Мы не можем и дальше тянуться к Тихому океану одной рукой — я имею в виду Транссибирскую магистраль…
— Я думал, ты знаешь конкретные сроки, — разочарованно проронил Валентин.
— Я тебе что — Дом Советов? — буркнул Роман, глянул на часы. — Собирайся. Или будешь еще завтракать?
— Уже позавтракал. В буфете очередь, так я взял у дежурной чайку. Хлеб и колбаса у меня были… Слушай! Колбаска, старик, — сто лет такой не видел. Твердого копчения. Гвозди можно забивать. Иметь бы такую в поле, для маршрутов, точно? Я тут был только в одном магазине, но…
— Не говори, кума, про пряжу! — угрюмо прервал Роман. — Иногда мне бывает неудобно, что я москвич.
Валентин недоуменно воззрился на него.
— То есть?
— А! — Роман тоскливо скривился, встал, подошел к широченному окну; глухо заговорил, уставясь на былинные купола Василия Блаженного — Есть у меня знакомая… прекрасная неандерталочка…
— Неандерталочка? — Валентин засмеялся. — Как это понимать?
— В академическом музее работает. Питекантропы, синантропы и все такое… Прокатилась по Европам, вернулась: ах, какой кошмар, у нас-то, в Москве-то, никакой ведь ночной жизни! А у них там бары, у них реклама, у них Елисейские поля! И веселье с вечера до утра! Ну, я ей и выдал: говорю, что ты понимаешь, умница набитая, ты ж дальше, чем у бабушки в Кунцеве, нигде в Союзе не была! Ты ж у себя здесь имеешь такое, о чем другие могут только мечтать!.. Сделала мордочку ящичком и мяукает: «А как же иначе? Все лучшее — Москве, все лучшее — москвичам, это же так естественно!..» — Роман скрипнул зубами. — Знаешь, Валька, я недавно смотрел фильм, документальный… про разгром фашистов под Москвой… Снято — что тебе сказать!.. Ладно, пусть я чего-то где-то не понимаю, лобик узенький. Но уж в этом вопросе — будьте любезны! У нас у всех, у всей страны, все общее — и горе, и радость. Пусть хоть последний кусок хлеба — ведь так должно быть, по-простому-то говоря, верно? — Он зло тряхнул головой. — Нет, я б таких неандерталочек с их естественными привилегиями… абзац! Ты не обращай внимания — я эти дни злой до потери пульса. Стрелец, пардон, бесит теша… тьфу! Тешит беса, а у меня из-за этого дупль-пусто. Тут озвереешь!.. Ну, идем, что ли?
— Один момент! — Валентин достал из чемодана аккуратно сложенные схемы и принялся запихивать их в полевую сумку, и без того уже полную.
Наблюдая за ним, Роман вдруг хмыкнул:
— Все это до фонаря — то, что берешь с собой. Оно тебе не поможет.
— В смысле?
— Купи коробку конфет, самых дорогих, — Роман снова хмыкнул. — Я-то везде пройду, как танк, а вот ты… с твоим дурацким характером… Говорят, едва человек с периферии открывает в приемной свой портфельчик, они сразу же, синхронно, выдвигают ящик стола: мол, клади сюда.
— Не понял: кто выдвигает, зачем?
— Тундра! — желчно оскалился Роман. — Те, кто командует в приемных. Неандерталочки. От них ведь зависит, доложить о тебе шефу или сделать морду ящиком…
— Да? — Валентин несколько даже растерянно опустил сумку.
— Успокойся, шучу. У геологов такого нет. Но кое-где, говорят, имеет место. В отдельно взятых случаях… Двинулись?
— Пошли.
Выйдя из гостиницы, остановились.
— Возьмешь такси? Хотя… — Роман посмотрел на часы. — Тебе к десяти, времени еще навалом. Поезжай на метро.
— Я уже забыл, как это делается, — полушутя, полусерьезно отозвался Валентин.
— Ничего, спросишь у бабусь, которые дежурят под землей.
— Под землей — почти как по ту сторону Стикса…
— Не будь такой умный, — сквозь зубы, почти зло сказал Роман. — Значит, доезжаешь до Краснопресненской, выходишь к Зоопарку…
— Помню. Знаю.
— Тогда я помчался. Тоже к зоопарку — к своему, — Роман саркастически засмеялся. — Потом позвони. Сразу же, понял?
Валентин кивнул. Без слов. Как бы некая струна, туго натянувшись, едва ощутимо вибрировала внутри.
Роман повернулся и, чуть наклонив голову, быстро пошел прочь. Валентин поглядел ему вслед и невольно позавидовал: элегантный, собака, уверенный и напористый даже со спины…
Выйдя из метро, Валентин остановился. Не торопясь сориентировался. Он не спешил — времени было достаточно. Мимо неслись люди с совсем иными, чем в неторопливой Абчаде, походками, повадками, лицами. Высотное здание, рывками взбегающее ввысь. Зоопарк. За ним, наискосок, не без труда узналось темное здание министерства. Он был в нем один раз, пять лет назад, вместе с отцом, который хотел повидаться с каким-то своим давнишним другом, но тот как раз оказался в отпуске.
Пройдя по подземному переходу, Валентин попал на противоположную сторону улицы. С видом праздно гуляющего постоял у входа в Зоопарк. На пилоне справа красовался сохатый, могучий бродяга тайги. Уже отдалившись, Валентин подумал, что это изображение можно было бы без большого ущерба для здравого смысла перенести куда-нибудь на стену министерства — как своего рода символ таежных троп и маршрутов.
Он дошел до входа в министерство, снова и уже в который раз глянул на «командирские», затем повернул обратно. Время замедлилось невыносимо.
В исторической повести «Ступени совершенства» рассказывается о великом древнеегипетском художнике Тутмосе, создателе знаменитого скульптурного портрета царицы Нефертити.
В далеком будущем наука Земли достигла небывалых высот. Ученым удалось создать сверхмощную вычислительную машину, названную ими Великим Мозгом. По замыслу создателей, Великий Мозг будет поддерживать постоянную связь с мозгом каждого человека – и мыслительные способности людей возрастут тысячекратно. Для рассмотрения этой идеи, которая названа проектом Единого Поля Разума, создается специальная Комиссия: сто один человек, специалисты в самых различных областях человеческой деятельности, должны взвесить все «за» и «против» и принять решение...
Главный герой «Долины бессмертников» поэт Олег Аюшеев, участвуя в раскопках древнего погребения, знакомится с погибшей культурой хуннов. Осмысливая ее и сопоставляя с современной культурой и жизнью, он задумывается о том, что значит для поэта родная земля, об участи народов, правители которых во имя суетных и корыстных целей ввергают сотни тысяч людей в пучину бед, кровопролитий.
Главная тема повести Владимира Митыпова – ответственность ученого перед человечеством за свои открытия.Эксперименты профессора Моллини увенчались полным успехом: ему удалось наделить горилл сверхмощным разумом и превратить их в неопитеков, в «живые вычислительные машины». Необычайные способности неопитеков сделали их чрезвычайно полезными для военного ведомства, но ни ученые, ни опьяненные грандиозными перспективами военные и представить себе не могли, к каким ужасающим последствиям приведет открытие Моллини.
Владимир Митыпов — известный бурятский прозаик. Его творчество знакомо русскому читателю повестями «Ступени совершенства», «Зеленое безумие земли», «Приход больших обезьян» и другими произведениями.Роман «Инспектор Золотой тайги» посвящен борьбе за советскую власть на золотых приисках Бурятии. Ярко раскрывает в нем автор историю освоения золотых россыпей в дикой, далекой каторжной тайге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
УДК 82-1/9 (31)ББК 84С11С 78Художник Леонид ЛюскинСтахов Дмитрий ЯковлевичСон в начале века : Роман, рассказы /Дмитрий Стахов. — «Олита», 2004. — 320 с.Рассказы и роман «История страданий бедолаги, или Семь путешествий Половинкина» (номинировался на премию «Русский бестселлер» в 2001 году), составляющие книгу «Сон в начале века», наполнены безудержным, безалаберным, сумасшедшим весельем. Весельем на фоне нарастающего абсурда, безумных сюжетных поворотов. Блестящий язык автора, обращение к фольклору — позволяют объемно изобразить сегодняшнюю жизнь...ISBN 5-98040-035-4© ЗАО «Олита»© Д.
Эта книга уникальна уже тем, что создавалась за колючей проволокой, в современной зоне строгого режима. Ее части в виде дневниковых записей автору удалось переправить на волю. А все началось с того, что Борис Земцов в бытность зам. главного редактора «Независимой газеты» попал в скандальную историю, связанную с сокрытием фактов компромата, и был осужден за вымогательство и… хранение наркотиков. Суд приговорил журналиста к 8 годам строгого режима. Однако в конце 2011-го, через 3 года после приговора, Земцов вышел на свободу — чтобы представить читателю интереснейшую книгу о нравах и характерах современных «сидельцев». Интеллигент на зоне — основная тема известного журналиста Бориса Земцова.
Элис давно хотела поработать на концертной площадке, и сразу после окончания школы она решает осуществить свою мечту. Судьба это или случайность, но за кулисами она становится невольным свидетелем ссоры между лидером ее любимой K-pop группы и их менеджером, которые бурно обсуждают шумиху вокруг личной жизни артиста. Разъяренный менеджер замечает девушку, и у него сразу же возникает идея, как успокоить фанатов и журналистов: нужно лишь разыграть любовь между Элис и айдолом миллионов. Но примет ли она это провокационное предложение, способное изменить ее жизнь? Догадаются ли все вокруг, что история невероятной любви – это виртуозная игра?
Очень просты эти понятия — честность, порядочность, доброта. Но далеко не проста и не пряма дорога к ним. Сереже Тимофееву, герою повести Л. Николаева, придется преодолеть немало ошибок, заблуждений, срывов, прежде чем честность, и порядочность, и доброта станут чертами его характера. В повести воссоздаются точная, увиденная глазами московского мальчишки атмосфера, быт послевоенной столицы.
Действие повести происходит в период 2-й гражданской войны в Китае 1927-1936 гг. и нашествия японцев.