Географ - [7]

«Что, сука, не сдох. Ну, тебе же хуже. Что же ты не подчинил меня сразу, тварь ты вонючая, урод гребаный. А теперь и не получится. Хрена тебе лысого. Я не зомби послушный. Рогатулину тебе в задние ноги», - с явным наслаждением проговорил Петр и прыгнул на контроллера, постаравшись вцепиться руками в шею мутанта. Оба повалились на землю. Одной своей четырехпалой рукой контроллер пытался убрать руки Петра, а другой схватил его за шею. Несмотря на развитую мускулатуру, контроллер ничего не мог поделать с Петром, да и его способность брать под контроль людей и животных никак не проявлялась. Наверное, взрывами гранат его контузило.

Так они и катались по земле, вцепившись друг в друга и рыча. Петр все сильнее сжимал руки и давил, давил, давил шею контроллера. Тот в свою очередь, старался крепче сжать свою руку на шее Петра. В глазах у Петра начало темнеть, силы уходили. «Ничего, ничего. Сейчас ты у меня получишь, падла» - успел подумать Петр, и на него опустилась спасительная темнота.

Современность

Была гроза. Мрачные темные тучи клубились высоко в небе. Ветер рвал их на части, крутил. Молнии раз за разом били в землю, а порой извивались в небесах, словно морские змеи в зарослях водорослей. Несмотря на то, что было всего около пяти вечера, вокруг стояла темень. И лишь во время сполохов молний местность озарялась светом, и тогда становились видны край леса и уходящая вдаль ровная, почти плоская территория с редкими хаотично разбросанными небольшими взгорками. Около самого леса на одном из таких взгорков, не обращая внимания ни на ветер, ни на дождь, неподвижно стоял сталкер. Ветер раз за разом хлестал его крупными каплями дождя, которые, превращаясь в струи, кривыми дорожками стекали по костюму. Издалека могло показаться, что это не живой человек, а памятник. Настолько недвижим был сталкер. В его взгляде, устремленном вглубь зоны, чувствовалась тоска.

Сталкер Географ смотрел вглубь зоны.

А еще он очень любил дождь.

Постояв еще некоторое время, он развернулся и пошел вглубь леса.

***

Проснулся я как обычно засветло. Какое-то время полежал, раздумывая вставать или не вставать, потянулся и неспеша поднялся. Умылся, оделся и пошел завтракать в бар к Гаврилычу. В принципе я мог бы поесть и дома - не проблема чего-нибудь сготовить - но мне все равно надо было к бармену. Вчера мы с ним условились об утренней встрече: надо было обсудить очередную вылазку. А потом я еще хотел забрать свою старенькую колымагу (это я о своей Toyota Land Cruiser 100 так), зайти к Макару (это наш оружейных дел мастер), потом к Зибе (на самом деле его зовут Зиберман, и он финансист). В общем, дел было много.

Заведение Гаврилыча называлось по простенькому и с умом «Хабар». Здесь можно было подрядиться на какую-нибудь работенку, прикупить оружия, припасов, завести необходимое знакомство, отвести душу в стакане с прозрачной или просто вкусно поесть.

Сегодня охранником на входе в бар стоял Бык. Когда-то он был военным сталкером, но в одну из вылазок получил от мародеров пару пуль в левую ногу, отчего ходил сильно прихрамывая. Силы в нем было на троих (отсюда и прозвище), поэтому вопрос о работе перед ним стоял недолго. Гаврилыч сразу предложил ему место в охране.

- Гаврилыч у себя? - спросил я его.

- Да. И он просил передать тебе, чтобы ты к нему сразу зашел, - ответил Бык.

- Хорошо.

Придется сначала заглянуть к нему, Гаврилыч не любит, когда его задерживают. А позавтракаю потом, заодно и предстоящую вылазку обмозгую более детально. Непосредственно у входа в коморку Гаврилыча, расположенную на втором этаже здания, стояла еще пара охранников - Рожа и Лещ. Фигурой они оба были подстать Быку.

- Проходи, - сказал Рожа, пропуская меня в комнату. Оба охранника знали меня хорошо. Да и я их тоже. Рожа получил свое прозвище за то, что еще в первой вылазке ему здорово покоцали лицо, ну а Лещ просто очень любил покушать одноименную рыбу. При этом предпочитал ее всем остальным видам. Ни семга, ни форель, ни налим, ни осетрина не могли поколебать его вкуса.

Гостей Гаврилыч предпочитал встречать сидя в одном из своих любимых черных кожаных кресел. Таких было два, и стояли они у противоположной от входа стенки. Между ними стоял невысокий столик из мореного дуба. Сегодня Гаврилыч сидел в левом кресле. На столике стояли две дымящиеся чашки с кофе (прекрасный аромат чувствовался даже у дверей), вазочка с круассанами (и где их только брал Гаврилыч?) и вазочка с конфетами. Даже отсюда я разглядел, что это мои любимые батончики. «Мда, скорее всего, что-то серьезное, раз Гаврилыч пытается угодить, - подумал я, - или надо лезть к бюрерам, или вытаскивать чью-то задницу. Ну что ж, не в первой».

- Здорово, Географ. Давай присаживайся, угощайся. Вот, твои любимые батончики, кофе. Может что перекусить? Я ведь знаю, с тебя станется прийти не позавтракав.

- И тебе поздорову, Гаврилыч. Насчет завтрака ты угадал, ну да это неважно. Сейчас главное то зачем ты меня позвал, - ответил я, присаживаясь в кресло.

Гаврилыч на какое то время задумался, словно не знал с чего начать разговор. Я сделал пару глотков кофе. Умеют все-таки его делать в «Хабаре». Надо будет прикупить зерен домой, а то все чай или растворимый кофе. Хотя чаек я пью знатный. Не какой-нибудь магазинный листовой или в пакетиках, а «Дачный» (так я его называю). Еще в детстве бабушка таким поила. Приедешь, бывало, к ней на дачу, а она сразу чайком потчует, а вместо заварки листья смородины, малины, мяты, цветки васильков, ягоды всякие. А какой вкусный у нее суп с молодой крапивой. А пирожки с кисляткой. Просто объеденье.