Гензель - [55]

Его губы плотнее сжимаются в тонкую полоску, и этот придурок садится в машину и закрывает дверь. Я хватаюсь за ручку и резким движением распахиваю ее; теперь я стою между раскрытой водительской дверью и его водительским сиденьем. Затем хватаю его за предплечье, не для того, чтобы поддержать равновесие, а просто потому, что я схожу с ума от желания прикоснуться к нему, я так хочу, чтобы он почувствовал тепло моего прикосновения. Теперь я окончательно нашла своего Гензеля, и я клянусь Господом Богом, что никуда не отпущу его.

Я склоняюсь, поэтому могу перехватить его взгляд.

— Я еду с тобой, — говорю я мягко.

— Нет. Не едешь, — он сбрасывает мою руку и тянется через меня, чтобы закрыть дверь. — Уходи, Леа. Все кончено, я получил, что хотел. Ты не нужна мне.

— Прекрасно, — я складываю руки на груди, твердо встав ногами на асфальт. — Тогда я поеду туда сама.

— И будешь задержана за проникновение на чужую территорию, — говорит он жестко.

Я смотрю в его глаза, но не вижу в них ничего. Ни сочувствия. Ни влечения.

— Так… получается, ты закончил со мной?

— Ты что, не поняла, не воспринимаешь человеческую речь? — издевается он надо мной, затем тянется к коробке передач. Внезапно чувство горечи завладевает мной, все смешивается с тревогой и потрясением, я вижу, что он готов к тому, что я сейчас развернусь и уйду. Я чувствую, как камушки застряли между двумя пальцами, а все, о чем я могу думать в данный момент, как он нажимает на газ, и о себе, которая будет не настолько быстрой, чтобы избежать удара его чертовой двери.

Колеса сворачивают немного в сторону, и он сдает назад, я в этот момент крепко хватаюсь за его плечо. Он поднимает на меня взгляд, его глаза распахиваются от удивления, но они наполнены такой теплотой, таким волнением… из-за ощущения моей руки на его теле. В этот момент я чувствую силу. Пьянящее чувство власти раскручивает вокруг меня весь окружающий мир.

Он все еще хочет меня.

Гензель хочет меня.

Когда сердце отбивает следующий удар, я понимаю, что это моя навязчивая идея — эти эмоции, наполненные теплом, оберегаемые мной в своей душе и подпитанные моими мыслями. Осознание этого дает мне силы повиснуть на нем и не отпускать. В прямом смысле этого слова.

Я обнимаю его за шею, перекидываю ногу через его бедра, усаживаясь к нему на колени, его глаза округляются, он прижимается к креслу. Я придвигаюсь к нему ближе настолько, что могу чувствовать его сладкое дыхание.

— Черт, — шепчет он.

Одну руку я кладу ему на грудь, другой провожу по твердым мышцам груди, следую вниз и сильно стискиваю его бедро, чувствуя там напряженные крепкие мышцы. Прижимаюсь бедрами к его промежности и ощущаю твердую эрекцию.

Я опускаю взгляд, радость проносится по моему телу, когда я провожу рукой от бедра и ниже, пока мои подрагивающие пальцы не ощущают всю мощь его эрекции. Он становится еще тверже, когда я смотрю на него, пока контуры его возбуждения не проступают через джинсы, натягивая ткань.

Я прижимаю ладонь к его возбужденной длине. Я прижимаюсь к нему еще ближе, неспешно поглаживая через ткань его член, прижимаясь губами к его шее.

— Так, значит, я не завожу тебя? — тихо шепчу ему в основание шеи.

Его глаза крепко закрыты. Челюсть напряжена. Я вижу, как он сжимает кулаки.

— И тебе совсем не интересно, что я могу тебе дать? Так?

Я перемещаю ладонь чуть ниже и прижимаю ее к его напряженной головке, которая отлично прощупывается. Его выражение лица становится жестче, когда я обхватываю ее пальцами.

— Вижу, — еле слышно говорю. — Я тебя не привлекаю, не так ли?

Опустив глаза вниз, я замечаю, что джинсы из тонкого материала и свободного покроя, что значит, я могу полностью обхватить его член. Я оборачиваю ладонь вокруг его длины и поглаживаю, затем крепко сжимаю. Он стонет.

— Леа… — его веки поднимаются, и он пронзает меня взглядом, наполненным похотью. — Слезь с меня.

— Нет, я так не думаю, Эдгар, — я тянусь рукой за спину и нажимаю на ручник, потом продолжаю поглаживать его. Я довольна своими действиями больше, чем следовало.

Он немыслимо затвердел в моей руке, пока я продолжаю водить ладонью по его члену, настолько, что когда я смотрю в его глаза, выражение в них становится все мягче и мягче, пока он совсем не расслабляется.

— Мне нравится тебя трогать, — мурлычу я, проводя по его длине снова и снова, и затем обхватываю головку. — Ты пытался обмануть меня. Это ранит.

Я произношу это нежно и мягко, хотя это правда, и я должна была бы немного злиться, но не могу. Я двигаюсь киской напротив его промежности, затем прижимаю член между ногами. Стон вырывается из его горла, и он толкается бедрами напротив меня.

Гензель стискивает зубы, и когда я ожидаю, что он скажет что-нибудь, чтоб как-то облегчить боль в груди от его слов, он обхватывает ладонями мою талию и ссаживает со своих колен на пассажирское сиденье рядом. Он убирает машину с ручника. Без единого слова, он резко сдает еще назад, затем из поворота машина вырывается с визгом шин вперед.

— Куда, черт побери, ты меня везешь? В отель? Ты не можешь так поступить. Не можешь отвезти меня туда.

Мои щеки пылают огнем, страшная головная боль пронзает мои виски, и я боюсь, что прямо сейчас моя голова взорвется. И вот он выезжает на Стрип… если до этого я жалела его, то сейчас нисколько.