Гензель - 2 - [23]

На их щеках размазано что-то темное. И я понимаю без лишних вопросов — это кровь.

Стив подходит ко мне со спины, похлопав мне по плечу.

— Поднимайся. Это будет чертовски странно, — говорит он низким, мрачным голосом. — Потому что я уже покончил с ней. Сука порезала Хэма здесь, — он указывает своим большим пальцем на высокого, с красной головой, в подтяжках, светящихся в тусклом свете. Хэм поднимает руку, затем пожимает плечами.

— Так что иди, — говорит Стивен.

Другие парни смеются, и я уверен, это потому что она уже мертва.

Я не трахаю мертвых женщин. Это мать вашу ужасно. К черту это. Я просто притворюсь. По крайней мере, я не должен убивать ее.

Все толпятся вокруг меня, когда я открываю дверь. Стивен ухмыляется так же, как и остальные.

Я делаю шаг внутрь, и звучит голос Стивена:

— Помни, что она просила об этом, — говорит он. — Пришла к папочке, угрожая, угрожая мне как маленькой сучке, а я лидер. Видишь? Ты увидишь, мужик. Ты увидишь.

Его голос становится громче, когда он позади меня протискивается в комнату. Над моей головой вспыхивает свет.

Я помню, как был удивлен, что на складе есть электричество. Я помню, как заметил, что они все вошли за мной, когда я шагнул немного ближе к куче в углу, возле ржавой раковины.

Я помню, как носился вокруг и резал их, кричал, дрался, ломал кости. Я сошел с ума. Стив использовал все свои патроны, подстрелив Хэма и убив Болли. Я ударил Стива ножом в грудь, когда сирены с большим опозданием начали выть.

Примитивная схема. Возможно, это сделал Дэвис, эта чертова киска. Свалить преступление на того, кто все еще стоит.

Но я не стоял. Я лежал рядом с ней и резал свое запястье.

***

— Гензель!? Гензель!?! Какого черта?

Мои глаза приоткрываются, и я вижу над собой лицо Леа.

— Гензель? — ее маленькая рука держит мое лицо за скулу, когда я вижу ее красивое лицо полностью. — Ты в порядке?

Я моргаю несколько раз, понимая, что я на спине и тяжело дышу.

Бл*дь.

Я поднимаюсь, но все мои эмоции на лице. Меня все еще чертовски сильно трясет. Я смотрю на свои запястья, почти ожидая увидеть на них кровь.

— Дерьмо, Гензель. Ты напугал меня. Ты как будто... не дышал и, Боже, — она подползает ближе. — Ты в порядке?

Я закрываю лицо рукой и отворачиваюсь.

— Гензель?

Я сжимаю зубы. Свесив ноги с края кровати и, не поворачиваясь к ней, я раздраженно говорю:

— Откуда ты знаешь, что мое имя Гензель?

Я чувствую, что мой мир разлетается на осколки, когда тяну себя за волосы.

— Я Леа, Гензель. Леа. Ты не помнишь, что видел меня прошлой ночью? — говорит она, но я не могу справиться с этим. Усилием воли, придя в себя, я говорю первое, что приходит мне в голову:

— Ты должна уйти. Ты не должна быть здесь.

Спрыгнув с кровати, она становится передо мной. Сбросив маску, не скрывая демонстрирует эмоции, застывшие на ее идеальном лице. Сейчас — это злость.

— Не говори мне, что я должна и не должна делать! Ты не делаешь выбор за меня. Я хочу быть здесь. Боже, Гензель, или как ты хочешь, чтобы тебя называли, я буду называть тебя, как бы ты ни захотел, но я хочу быть здесь. Я хочу остаться здесь. Что происходит с тобой? Что это было только что? Пожалуйста, Гензель... поговори со мной.

— Люк, — шепчу я, оцепенело. — Я Люк.

Я встаю с кровати и пересекаю комнату. Скрестив руки перед собой, словно это щит от ее голубых глаз.

— Леа, ты должна уйти, — я качаю головой, пытаясь подобрать слова, которые мне нужны, но в мыслях все перемешалось. — Уходи. Ошибка, — скрежещу я. — Я совершил ошибку, думая, что мы можем... — я делаю знак рукой, указываю от себя на нее, не в силах сконцентрироваться, словно в голове туман.

Ее голубые глаза скользят по моему лицу. Она отрицательно качает головой.

— Ты не избавишься от меня так легко. Гензель–Эдгар–Люк, кто бы ты ни был, ты знаешь, как долго я искала тебя? — ее голос дрожит, когда она качает головой. — Как долго я хотела тебя?

— Это не имеет значения, — рычу я. — Ты знаешь почему?

Она качает головой, ее глаза такие откровенные и невинные, и ярость нарастает во мне за то, что делаю сейчас, и за все то время, что я был без нее.

— Потому что человек, которого ты знала, был просто... гребаный призрак! Ты была маленькой девочкой, чертовски потерянной девочкой, и я пытался помочь тебе. Это все, что было.

Она смотрит на меня, затем усмехается:

— Это не все… — ее глаза вспыхивают. — Я видела шоу, что ты делал прошлой ночью, один с двумя девушками. Я была там с моими сестрами, и видела тебя. Ты был в моей комнате, — ее голос надламывается, но она продолжает говорить. — Все это место, — она обводит рукой вокруг. — Это дом Матери. Не эта комната, а зона снаружи. Ты построил храм в этом месте, и ты сказал мне сегодня, что называешь всех своих женщин Леа, — она слегка качает головой, грустно смеясь. — Я удивлена, что ты такой трус.

Я тоже смеюсь. Я представления не имею, как это получается.

Я выставляю вперед руки, отступая на один маленький шаг назад.

— Делай, что хочешь, Леа, но я сейчас ухожу. Я не хочу говорить с тобой. Мне жаль, — теперь моя очередь балансировать на грани. Я сжимаю челюсти, пока мой голос не приобретает нужную мне жесткость. — Это была ошибка. Большая ошибка. Полностью моя. Но я совершаю такое дерьмо. У меня сейчас другая жизнь. И да, это правда — я хочу тебя, Леа, но это не сработает.