Гензель - 2 - [11]

Мой голос опускается до тихого шепота, потому что сейчас я уеду. Мне не надо больше ее называть мамочкой, таково правило.

— Я тоже очень люблю фри! — она берет меня ласково за руку и ведет к машине. — Стой, а где твоя автомобильная подушка?

— Автомобильная подушка? — я оборачиваюсь.

— У вас есть она или нет, молодой человек? — говорит она улыбаясь.

— Я не знаю.

— Ну, это ничего. Мы что-нибудь придумаем завтра. А сейчас, почему бы тебе не сесть рядом с Ларри.

Я крепко обнимаю ее за шею, когда она нагибается и аккуратно усаживает меня на заднее сидение рядом с большим плюшевым медведем Ларри.

— Сегодня вы с Ларри поедете в гости к одной милой леди. Она очень любит печь кексы и спит с забавными маленькими бигуди в волосах. Она очень милая и добрая, как настоящая бабушка.

Шелли нежно треплет меня по волосам и садится вперед.

Я начинаю судорожно хватать ртом воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. Вдох… Вдох… Вдох…

Она выезжает с подъездной дорожки и сворачивает на дорогу, когда понимает, что со мной что-то не так.

— Лукас, что случилось?!

Я начинаю истерически плакать. Всхлипываю, пытаюсь поймать ртом воздух и не могу остановиться.

У меня сильная истерика. Я не могу прекратить плакать.

— Держись, держись, малыш! Дай мне припарковаться, держись! Секунду. Хорошо. Все хорошо.

Я закрываю лицо руками.

Шелли рядом. Я чувствую, как она гладит меня по голове, расстегивает ремень безопасности, садится рядом, прижимая к себе. Я плачу, словно глупый маленький ребенок. Все вокруг кружиться, словно я на карусели. Я не могу сойти… страх поглощает…

— Что такое, мой родной. Поговори с Шелли.

Я начинаю рыдать еще сильнее.

Я не могу произнести ни слова. Такое ощущение, что вокруг нет воздуха, я не могу вдохнуть и что-либо сказать.

— Никто меня не любит! Никому я не нужен! Только тебе! - я крепко обнимаю ее своими маленькими ручонками и прижимаюсь к ее груди. — Шелли, пожалуйста, будь моей мамочкой? Я так тебя люблю, Шелли. Будь моей мамочкой! Пожалуйста, мне больше ничего не надо, просто будь моей мамочкой!!! Я буду самым лучшим мальчиком на свете, пожалуйста, не бросай меня!

*****

Леа.

Я крепко прижимаю его к себе в попытке успокоить и создать комфорт, безмолвные слезы стекают по его щекам, он молча плачет, но я чувствую крик в его душе! Он даже не всхлипывает, это просто слезы.

Его синяки на ребрах выглядят болезненно темного цвета и сильно опухшими под марлевой повязкой. Скорее всего, это больно до слез.

В течение долгого времени я шепчу ему: «все хорошо, все хорошо», хотя понимаю, этого недостаточно. Мое горло перехвачено подступающими рыданиями, его стягивает, словно удавкой, настолько сильно, что я не могу сделать вдох. Даже тогда, когда очень хочу спросить, кто такая эта Шелли… Кто она?

Изо всех сил я стараюсь держаться и сохранить мысли и чувства на потом, когда он придет в более адекватное состояние. Я продолжаю шептать успокаивающие слова, поглаживать его и, наконец, мне кажется, он заснул, а может просто отключился.

Я хочу отвести его в ванну, потому что мне кажется, ему бы пошло на пользу немного освежиться, но я не смогу доставить его туда. Я даже не смогу его поставить под душ, поэтому я намочила несколько полотенец и вытираю кровь с нескольких мелких порезов. Я даже не порываюсь снять с него брюки или как-то его потревожить, потому просто немного обтираю его грудь, руки и лицо.

Он приподнимается, но я рукой обратно укладываю его на пол. Накрываю его одеялами, но он продолжает дрожать и прерывисто дышать.

— Я так хочу остаться, — срывается нечетким стоном с его губ. — Можно мне остаться?

— Конечно, ты можешь, не волнуйся. Ты можешь остаться так долго, как тебе хочется.

Я, правда, начинаю волноваться, что он до сих пор не приходит в себя. Мне нужно позвонить врачу. Я достаю телефон и набираю номер Рэймонда.

— Мне кажется, ему нужен доктор, — говорю я тихо.

— Ты проверила его зрачки? — спрашивает Рэймонд.

— Нет. А зачем? Почему я не могу вызвать доктора? Он чего-то опасается? Чего он боится?

У меня возникает острое желание рассказать все Рэймонду о человеке, который находится рядом со мной. Выяснить, что знает о нем Рэймонд. Что скрывает этот человек. Что послужило причиной такого его состояния? Кто заботился о нем в течение долгих десяти лет? И почему, мать вашу, он так боится докторов?

Он снова начинает шептать имя Шелли. Я крепче обнимаю его, прижимая к себе, потому что он — мой, мое сердце, душа, воздух. Я не могу смотреть на его боль, на его дрожь и безмолвные слезы, но то, что он произносит чужое женское имя, ранит мое сердце.

— Пожалуйста, не покидай меня, Шелли, пожалуйста.

— Прости меня, Эдгар. Я тут, малыш, я не уйду.

— Люк, — он хмурится. — Мое имя Люк, — шепчет он более четко.

— Хорошо, Люк, — мягко и нежно поглаживаю его по волосам. — Я здесь. Я с тобой. Я рядом.

Я проверяю его зрачки, используя фонарик из набора. Они хорошо реагируют на свет, как, мне кажется, и должны реагировать зрачки. Просто он, скорее всего, пьян.

— Шелли, — продолжает хрипло постанывать он.

Я заботливо целую его в висок, когда он отвечает мне на это, мой желудок скручивает, заполняется безысходностью, и подкатывает тошнота.