Генрих Третий. Последний из Валуа - [77]

Екатерина была в отчаянии: война между двумя братьями таила еще больше опасностей, чем война с другим государством. Монсеньор, выйдя из повиновения, вполне был способен резко изменить свой курс и обратиться за помощью к Филиппу II.

Франсуа 18 августа 1581 года вынуждает испанцев отдать ему Камбрай, а 7 сентября занимает Като-Камбрези.

События эти оживили в королеве английской погасшую было любовь. Сильно обеспокоенная католическими заговорами, она направляет в Лувр своего министра Уолсингема с целью убедить Генриха III ввести войска в Нидерланды. Осторожный Генрих просит сначала подписать договор. Как только ее величество подпишет давно подготовленный договор и станет женой герцога Анжуйского, Франция тут же займет решительную позицию против Филиппа II. На самом деле Уолсингем хотел, чтобы Франция на континенте отстаивала интересы Англии, и требует: сначала военное вторжение, потом все переговоры о свадьбе, – но Генрих твердо стоит на своем. В ноябре все денежные ресурсы Франсуа были исчерпаны. Не получив никакой поддержки от короля, он вторично появляется в Англии, надеясь покорить свою странную невесту. Он и не представлял, как подвел его Симье, который должен был представлять интересы Франсуа – вместо этого он сам стал любовником королевы, да к тому же еще получал содержание от Генриха III.

Прогуливаясь с герцогом Анжуйским по галерее своего дворца, Елизавета неожиданно поворачивается к послу Франции, следующему за ними на некотором отдалении: «Напишите вашему королю, что монсеньор будет моим мужем!»

И так же неожиданно крепко целует герцога прямо в губы и дает ему свое кольцо.

Значило ли это формирование антииспанской коалиции? Увы! Уже на следующий день королева признается, что очень боится потерять свою популярность в народе, резко настроенном в отношении смешанного брака. Однако когда Франсуа срочно отправился в Нидерланды, где испанцы предприняли дерзкую вылазку, Елизавета дала ему в помощь сто британских дворян и разрешила писать к ней, обращаясь: «Королеве Англии, моей жене».

Монсеньор добился, чтобы его провозгласили герцогом Брабантским, но Генрих прекрасно понимал, сколь опасно строить какие-либо планы на такой зыбкой основе, как желание Елизаветы. Каждый из двух монархов старался, не заходя слишком далеко, заставить другого выступить против Испании и припугнуть Филиппа II.

Тогда Генрих III меняет свою тактику и старается обойти опасность, заключая договор со своим страшным соседом. Он полагает, что именно в этот момент, когда вокруг Португалии плетутся сложные интриги, ему удастся заставить Габсбурга быть посговорчивее.

Португальская династия кончилась на престарелом короле-кардинале Энрике. Среди многочисленных претендентов выделялись Филипп II, племянник покойного со стороны матери, приор дон Антониу де Крату, незаконнорожденный сын предпоследнего монарха, и Екатерина Медичи, которая, изучив внимательно свое генеалогическое древо, обнаружила некоторые основания для подобных притязаний, хотя и многовековой давности. Португальцы, совершенно не желали видеть у себя на троне иноземца и склонялись в пользу приора де Крату, но тут Филипп II, презрев юридические изыски, ввел в страну войска, которыми командовал герцог Альба, и прочно утвердил законность своей власти, положив в основу пять тысяч трупов оппозиционеров. Приору достался только один из островов.

Однако Екатерина вовсе не думала отказываться от своего «наследства». Она провозглашает себя королевой Португалии, но посылает деньги Антониу де Крату, назначает его своим лейтенантом и приглашает приехать в Париж, где к нему относятся как к принцу. Генерал-полковнику от инфантерии Строцци было поручено собрать все военные и морские ресурсы, чтобы защитить права Екатерины от Габсбургов.

Выражая соболезнования испанскому послу, Генрих делает странное заявление: королева-мать будет защищать свое «наследство» на собственные деньги – ведь если бы он согласился ей помогать, ему вряд ли удалось бы сохранить дружбу его величества католического короля.

Подлинный план матери и сына состоял в том, чтобы получить если не Португалию, то хотя бы Азорские острова, лежащие на перекрестке морских путей, по которым нагруженные галионы везли в Испанию американское золото. Эта угроза должна была бы заставить противника пойти на уступки. За Азорские острова и отречение Екатерины Филипп должен был принять монсеньора в качестве зятя, отдав ему к тому же Нидерланды. Тогда закончилось бы соперничество между Францией и Испанией, и король, освободившись от Франсуа, установил бы прочный мир в своем государстве.

Этот обширный план, безусловно, должен был удасться. Строцци отплыл в направлении к Мадере во главе великолепной флотилии, состоящей из шестидесяти трех кораблей, на которых были размещены шесть тысяч солдат. Но, к сожалению, у адмирала был прескверный характер, и он не мог найти общего языка ни с приором, ни с главнокомандующим эскадрой, из-за чего они потеряли драгоценное время и очнулись только, когда увидели перед собой испанский флот под командованием маркиза де Санта-Крус. Неудачно начавшееся сражение закончилось полным поражением. Тридцать французских судов, командиры которых не разделяют концепцию адмирала, покидают поле боя, другие с легкостью дают себя уничтожить. Строцци умирает от ран, маркиз де Санта-Крус относится к своим противникам как к мятежникам и 26 июля 1582 года приказывает обезглавить всех пленников.