Генрих IV - [14]
Ди Нолли. Прошу тебя, прошу тебя, Тито, перестань шутить.
Белькреди. По-твоему, я шучу?…
Ди Нолли. А как же? С первого момента, как ты сюда приехал…
Белькреди. Как! Я даже нарядился бенедиктинцем…
Ди Нолли. Да, но ради очень серьезного дела…
Белькреди. Ну, знаешь, не все чувствуют его серьезность… Вот, например, Фрида сейчас. (Оборачивается к доктору.) Честное слово, доктор, я все еще не понимаю, что вы хотите сделать.
Доктор (сухо). Скоро увидите. Предоставьте все мне… Если он увидит маркизу в таком платье…
Белькреди. А, значит, она тоже должна…
Доктор. Понятно, понятно! Надеть другое платье, которое там лежит. Чтобы он увидел, что перед ним маркиза Матильда Каносская…
Фрида (тихо разговаривавшая с ди Нолли, замечает ошибку доктора). Тосканская! Тосканская!
Доктор (сухо). Это все равно!
Белькреди. А, я понял! Он увидит перед собой обеих…
Доктор. Совершенно верно, обеих. И тогда…
Фрида (отзывает его в сторону). Подите сюда, доктор, послушайте…
Доктор. Иду. (Переходит к молодым людям и что-то объясняет им.)
Белькреди (тихо, синьоре Матильде). Черт возьми! Но в таком случае…
Синьора Матильда (оборачиваясь, с замкнутым выражением лица). В чем дело?
Белькреди. Это вас действительно так увлекает? Настолько, чтобы согласиться на это? Это невероятно для женщины!
Синьора Матильда. Для обыкновенной женщины!
Белькреди. Ну нет, дорогая моя, – для всякой женщины! Такая самоотверженность…
Синьора Матильда. Я обязана сделать это для него.
Белькреди. Не лгите! Вам ведь не свойственно унижаться!
Синьора Матильда. Так что же? При чем тут самоотверженность?
Белькреди. Да, вы хотите не себя унизить в глазах других, а оскорбить меня.
Синьора Матильда. Кто думает о вас в этот момент?
Ди Нолли (выступая вперед). Вот-вот, так и сделаем… (Оборачиваясь к Бертольдо.) Эй, вы, подите и позовите одного из тех троих!
Бертольдо. Сию минуту! (Уходит через дверь в глубине.)
Синьора Матильда. Но мы должны сначала притвориться, что прощаемся с ним.
Ди Нолли. Конечно! Я для того и позвал «советника», чтобы уговориться с ним насчет прощания. (К Белькреди.) Ты можешь в этом не участвовать! Оставайся здесь.
Белькреди (иронически качая головой). Да, могу… могу…
Ди Нолли. Хотя бы для того, чтобы снова не возбудить в нем подозрительности, понимаешь?
Белькреди. Еще бы! Такое ничтожество!
Доктор. Необходимо совершенно убедить его, что мы уехали отсюда.
Из двери направо выходит Ландольфо, за ним Бертольдо.
Ландольфо. Можно войти?
Ди Нолли. Войдите! Войдите. Вот что… Вас зовут Лоло?
Ландольфо. Лоло или Ландольфо, как вам угодно!
Ди Нолли. Слушайте. Сейчас доктор и маркиза с ним попрощаются…
Ландольфо. Прекрасно. Достаточно будет сказать, что они получили от папы милостивое согласие на свидание. Он там, в своих комнатах, стонет, кается в том, что он говорил, и отчаивается в получении прощения. Если бы вы были так добры и соблаговолили бы снова надеть костюмы…
Доктор. Да! Да. Идем, идем…
Ландольфо. Подождите немного. Разрешите мне посоветовать вам одну вещь: прибавить, что и маркиза Матильда Тосканская просила вместе с вами о той милости, которую он ему оказал.
Синьора Матильда. Вот видите! Он меня узнал!
Ландольфо. Нет, простите меня. Просто он очень боится враждебности этой маркизы, приютившей папу в своем замке. Но вот что меня удивляет. В истории, насколько мне известно, – впрочем, вы должны быть более осведомлены, чем я, – ничего не говорится о том, что Генрих Четвертый тайно любил маркизу Тосканскую!
Синьора Матильда (быстро). Нет, не говорится! Даже напротив!
Ландольфо. И мне так казалось! Но он говорит, что любил ее, и все время повторяет это… А теперь он боится, что ее отвращение к этой тайной любви может плохо повлиять на отношение к нему папы.
Белькреди. Надо дать ему понять, что этого отвращения больше нет!
Ландольфо. Вот-вот! Очень хорошо!
Синьора Матильда (к Ландольфо). Очень хорошо! (Потом к Белькреди.) Потому что в истории как раз говорится, – хотя вы этого, может быть, и не знаете, – что папа уступил именно просьбам маркизы Матильды и Клюнийского аббата. И прибавлю вам, дорогой Белькреди, что, когда мы устраивали кавалькаду, я как раз хотела воспользоваться этим, чтобы показать ему, что я совсем не так враждебна к нему, как он это думал.
Белькреди. В таком случае – превосходно, дорогая маркиза. Продолжайте, продолжайте следовать истории…
Ландольфо. Отлично. Значит, синьора может не прибегать к новому переодеванию. Она может явиться вместе с монсиньором (показывает на доктора) в одежде Матильды Тосканской.
Доктор (быстро и настойчиво). Нет, нет! Только не это, пожалуйста! Это может погубить все! Эффект сопоставления должен быть мгновенным, внезапным! Нет, нет! Пойдемте, пойдемте, маркиза: вы снова явитесь герцогиней Аделаидой, матерью императрицы. И мы попрощаемся. Особенно важно, чтобы он знал, что мы ушли. Скорее, скорее, не будем терять времени, нам еще столько надо приготовить.
Доктор, синьора Матильда и Ландольфо уходят в дверь справа.
Фрида. Мне опять становится страшно…
Ди Нолли. Опять, Фрида?
Фрида. Лучше было бы, если бы я его увидела сначала.
Крупнейший итальянский драматург и прозаик Луиджи Пиранделло был удостоен Нобелевской премии по литературе «За творческую смелость и изобретательность в возрождении драматургического и сценического искусства». В творческом наследии автора значительное место занимают новеллы, поражающие тонким знанием человеческой души и наблюдательностью.
«Кто-то, никто, сто тысяч» (1925–1926) — философский роман Луиджи Пиранделло.«Вы знаете себя только такой, какой вы бываете, когда «принимаете вид». Статуей, не живой женщиной. Когда человек живет, он живет, не видя себя. Узнать себя — это умереть. Вы столько смотритесь в это зеркальце, и вообще во все зеркала, оттого что не живете. Вы не умеете, не способны жить, а может быть, просто не хотите. Вам слишком хочется знать, какая вы, и потому вы не живете! А стоит чувству себя увидеть, как оно застывает. Нельзя жить перед зеркалом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Крупнейший итальянский драматург и прозаик Луиджи Пиранделло был удостоен Нобелевской премии по литературе «За творческую смелость и изобретательность в возрождении драматургического и сценического искусства». В творческом наследии автора значительное место занимают новеллы, поражающие тонким знанием человеческой души и наблюдательностью.
«Записки кинооператора» увидели свет в 1916 году, в эпоху немого кино. Герой романа Серафино Губбьо — оператор. Постепенно он превращается в одно целое со своей кинокамерой, пытается быть таким же, как она, механизмом — бесстрастным, бессловесным, равнодушным к людям и вещам, он хочет побороть в себе страсти, волнения, страхи и даже любовь. Но способен ли на это живой человек? Может ли он стать вещью, немой, бесчувственной, лишенной души? А если может, то какой ценой?В переводе на русский язык роман издается впервые.Луиджи Пиранделло (1867–1936) — итальянский драматург, новеллист и романист, лауреат Нобелевской премии (1934).
Новелла крупнейшего итальянского писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе 1934 года Луиджи Пиранделло (1867 - 1936). Перевод Ольги Боочи.