Генрих IV. Часть 1 - [19]
Фальстаф
Послушай, Хел, ты ведь знаешь, что Адам пал в дни невинности. Как же не пасть бедному Джеку Фальстафу в наш порочный век? Ты видишь, плоти у меня больше, чем у других людей, а потому и слабости у меня больше. - Так ты признаешься, что обчистил мои карманы?
Принц Генрих
Выходит, что дело было так.
Фальстаф
Хозяйка, я прощаю тебе. Ступай приготовь поскорее завтрак. Люби мужа, присматривай за прислугой, ублажай гостей. Ты должна признать, что я всегда готов выслушать разумные доводы. Видишь, я уже успокоился. Как, опять? Уходи, ради бога!
Хозяйка уходит.
Ну, Хел, что нового при дворе? Как, друг мой, обошлось дело с грабежом?
Принц Генрих
О мой драгоценный ростбиф, я, как всегда, твой ангел-хранитель. Деньги возвращены пострадавшим.
Фальстаф
Не люблю я, когда возвращают деньги: только двойная работа.
Принц Генрих
Теперь я помирился с отцом и могу делать все что хочу.
Фальстаф
Ну так ограбь сию же минуту казну.
Бардольф
Сделайте это, милорд.
Принц Генрих
Я достал тебе, Джек, место в пехоте.
Фальстаф
Я предпочел бы служить в кавалерии. Где бы мне разыскать ловкого грабителя, славного вора лет этак двадцати двух? Мне чертовски нужны деньги. Благодарение богу, эти мятежники не трогают никого, кроме порядочных людей. Честь и слава им за это!
Принц Генрих
Бардольф!
Бардольф
Милорд!
Принц Генрих
Вот это письмо доставь моему брату, принцу Джону Ланкастерскому, а другое - лорду Уэстморленду.
Бардольф уходит.
Ну, Пето, на коней! Ведь нам нужно сегодня до обеда проскакать тридцать миль.
Пето уходит.
Джек, жди меня завтра в Темпль-Холле, в два часа.
Там ты свое получишь назначенье,
Приказ и деньги на снабженье войск.
Страна в огне. Высоко враг парит.
Ему иль нам паденье предстоит.
(Уходит.)
Фальстаф
Отменные слона! Прекрасный мир!
Эй, завтрак! Барабаном стань, трактир!
(Уходит.)
АКТ IV
СЦЕНА 1
Лагерь мятежников под Шрусбери.
Входят Хотспер, Вустер и Дуглас.
Хотспер
Прекрасно сказано, шотландец славный!
И, если б не казалась лестью правда
В наш хитрый век, такую бы хвалу
Вы приняли, какою в наши дни
Не оценен был ни один воитель
На рынке славы. Господом клянусь,
Не льстец я, вкрадчивая речь претит мне,
Но заняли вы в сердце у меня
Почетнейшее место; так поймайте
Меня на слове и проверьте это.
Дуглас
Вы доблести король!
Нет на земле такого властелина,
Которому не дал бы я отпора.
Хотспер
Прекрасно, так и надо...
Входит гонец с письмом.
Хотспер
Что за письма?
(Дугласу.)
Мне остается вас благодарить.
Гонец
От вашего отца, милорд.
Хотспер
Как? От него? Что ж сам он не приехал?
Гонец
Не может он приехать - тяжко болен.
Хотспер
Черт побери! Нашел когда хворать
В такие дни горячие! А кто
Ведет его войска? Кто их возглавил?
Гонец
Письму, не мне его известны мысли.
Вустер
Так граф сейчас в постели, говоришь?
Гонец
Дня за четыре пред моим отъездом
Он слег, милорд; когда я отправлялся,
Врачи за жизнь его весьма боялись.
Вустер
Сперва бы дал он исцелиться веку,
Потом хворал бы сам. Его здоровье
Нам дорого сейчас, как никогда.
Хотспер
Теперь хворать! Теперь слабеть! Болезнью
Он заразил все наше начинанье;
Она сюда проникнет, в лагерь наш.
Он пишет мне, что помешал недуг
И что не смог посланьями так скоро
Собрать друзей и не считал возможным
Довериться хотя б одной душе
В таком ответственном, опасном деле.
И все ж он смелый нам дает совет:
Хоть сил немного, дело продолжать,
Чтоб испытать Фортуны благосклонность.
Теперь уж поздно отступать, он пишет:
Ведь государь, наверно, извещен
О наших планах. - Ваше мненье, лорды?
Вустер
Хворь твоего отца - для нас увечье.
Хотспер
Да, рана тяжкая; один из членов
Отрублен. Впрочем, нет, не так уж вредно
Его отсутствие, как мне казалось.
Разумно ль ставить на один удар
Все достоянье наше? Доверять
Такую ставку крупную капризу
Слепого случая? Нет, неразумно;
Тем самым исчерпали б мы до дна
Свои надежды, подошли б к пределу,
Границам счастья нашего..
Дуглас
Вы правы.
Теперь же есть у нас в виду подмога,
И можем смело тратить мы в надежде
На будущие блага:
Возможность отступленья скрыта здесь.
Хотспер
Прибежище для нас и место сбора
На случай, если черт иль час недобрый
Прекрасную затею нашу сглазит.
Вустер
Все ж предпочел бы я, чтоб он был с нами.
По своему характеру наш план
Единства требует. Причин не зная,
Подумать могут, что удержан граф
Благоразумьем, верностью монарху
Иль неприязнью к нашим начинаньям.
Вполне возможно, что такая мысль
Союзников приток приостановит,
В них зародив сомнения и страх.
Вы знаете: оружье поднимая,
Должны мы устранить пытливость мысли
И все отверстия заткнуть и щели,
Чтоб глаз рассудка нас не подстерег.
Задержка графа, приподняв завесу,
Непосвященным ужасы откроет,
Что им не снились.
Хотспер
Далеко зашли вы.
Нет, нам его отсутствие на пользу;
Оно придаст затее славной блеску,
Величья и геройства; станут думать,
Что если мы без помощи его
Вступить в борьбу решились с королевством,
То с помощью отца перевернули б
Страну вверх дном. Итак, все хорошо,
И все суставы наши невредимы.
Дуглас
Не пожелаешь лучшего. У нас
В Шотландии не знают слова "страхи".
Входит сэр Ричард Вернон.
Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.
Шекспира-поэта очень высоко оценили уже знатоки литературы, жившие в его время. Они уподобляли Шекспира великим писателям античности. Большей похвалы нельзя было придумать в эпоху Возрождения, когда искусство античности считалось высшим образцом. «…Если бы музы знали по-английски, они стали бы творить изящными фразами Шекспира», — писал о поэте его современник Франсиз Мерез. Позднее, в XIX веке, сонетами Шекспира восхищался Джон Китс: «…Они полны прекрасных вещей, сказанных как бы непреднамеренно, и отличаются глубиной поэтических образов».В настоящем издании загадочные, волнующие своей красотой «Сонеты» Уильяма Шекспира представлены в переводе замечательного поэта и переводчика С. Я. Маршака.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Трагедия Шекспира в переводе Татьяны Львовны Щепкиной-Куперник.Примечания к тексту составлены А. Смирновым.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В эту книгу вошли не слишком известные широкому читателю поэмы в русских переводах Золотого и Серебряного века. «Венера и Адонис» и «Лукреция» считаются, бесспорно, шекспировскими поэмами, что же касается поэм «Страстный пилигрим», «Феникс и голубка», «Жалоба влюбленной», тут авторство Шекспира сомнительно, хотя и отрицать его с полной уверенностью нельзя.