Генная инженерия. Спасение или гибель человечества? - [10]
Насколько реальна данная история, судить не мне. Можно до бесконечности спорить и доказывать, что подобная ситуация имела место (или не имела), ведь слова очевидцев порой уж очень напоминают «журналистские расследования» с целью поднятия газетных и журнальных тиражей. Я думаю, что время все расставит по своим местам, боюсь только, что нашему поколению до этого времени не дожить.
Почему евгеника не поможет эволюции
Но вернемся на Землю людей.
Гены нужно улучшать? Мы возвращаемся к евгенике. Я попробую объяснить, почему евгеника никогда не решит эту проблему.
Да, при помощи генной коррекции можно исправить ошибки в нуклеотидных реестрах. Можно — если будем знать как — устранить все болезни современного мира от СПИДа до артрита. Простое вмешательство в программу эмбриона — и родится здоровый сильный ребенок. Но кто сказал, что у этого «исправленного» ребенка не проявится через какое-то время «тайный» ген — хорошо замаскировавшийся враг? А самое неприятное, что, корректируя один ген, мы неизбежно изменяем и весь комплекс, и это изменение, вызванное выемкой одной буквы, перестановкой одного звена, может «выплыть» спустя два-три поколения.
Наша жизнь так запланирована генами, что не может быть достаточно длинной. Поколения должны чередоваться, они должны нести и смешивать материал. И мы не в состоянии (в силу непродолжительности жизни) проследить последствия своего вмешательства.
Но дело даже не в этом. Допустим, мы приняли программу (на государственном уровне) по улучшению генофонда. Теперь каждому зачатому младенцу делают генетический анализ, выправляют «плохие» гены, и на свет появляются только здоровые физически и умственно дети. Это, конечно, превосходно. Но, исключив борьбу генов, мы незаметно для себя включаем кнопку стабильности. И уж поверьте, в прекрасном новом мире, лишенном ошибок репликации, жить будет невыносимо. Это мир, которому не нужно идти вперед, не нужно улучшать себя, он самодостаточен, он живет по принципу червя-долгожителя.
А для прогресса (хотя бы умственного — физический даст евгеника) нужно движение, нужны ошибки и их преодоление! И народ, выбравший контроль и дородовую коррекцию, проиграет тому народу, у которого гены смешиваются как хотят! Это аксиома. Именно мутации ведут к прогрессу. Именно случайные козыри в колоде приносят победу. Народ, объевшийся мясом, проиграет народу, который голоден. Первый пытается удержать стабильность, второй стремится выжить. Побеждают те, кто стремится выжить.
Но и бояться евгеники всерьез тоже не стоит. Опасен массовый эксперимент, эксперимент на целой нации. Если же в отдельных институтах будут корректировать наследственные болезни, это не принесет гибельного результата, только поможет конкретным людям родить здорового ребенка. И даже если таких институтов будут сотни, все равно «улучшение породы» не отразится на человечестве в целом. Единственное негативное последствие, которого можно ожидать, это то, что нация недополучит своих Эйнштейнов или Моцартов.
Канадские ученые, исследовавшие ДНК детей с редким заболеванием — синдромом Уильямса, — выявили нарушение на генном уровне, способствующее развитию математических и музыкальных талантов. Но наряду с одаренностью этот дефект вызывает фобии, аутизм и шизофрению. Канадцы выявили, что большинство детей с синдромом Уильямса (каждый двадцатитысячный ребенок на планете) рождаются без двадцати генов в седьмой хромосоме. Недостаток генов снижает способность усваивать информацию, вызывает патологические нарушения сердца и почек, но… именно этот порок дает необычайную тонкость в общении с другими людьми и абсолютный музыкальный слух. Примерно пять процентов больных детей имеют полный набор генов, но их «великолепная двадцатка» перевернута. Оказалось, что неправильный поворот двадцати генов в хромосоме может вызвать шизофрению или аутизм, а может спровоцировать развитие гениальных способностей к точным наукам — физике или математике. Из «отклонистов» могут вырасти обитатели психиатрической клиники, а могут — гении.
Евгеническое вмешательство поставит «двадцатку» на место. Родится совершенно здоровый ребенок. Совершенная посредственность…
Во-первых, чтобы реально изменить наш вид, нужно внести в него гены другого вида или созданные искусственно звенья ДНК. Никто этим заниматься не собирается, потому что нет смысла. Что мы можем взять у животных? Быстрые лапы, сильные крылья, острые зубы? Но человеку для жизни, которую он ведет, не нужны лапы гепарда и клыки тигра. Во-вторых, даже если евгенический эксперимент позволит получить сильное здоровое потомство, не факт, что это будут талантливые и умные люди. Пока что устройство и функции мозга — тайна за семью печатями. Для того чтобы реально улучшить деятельность мозга, нужно знать, что мы делаем. Мы не знаем. Значит, не сделаем.
А евгеника для тех, кому она необходима… Что ж, такая отрасль медицины существует. Только называется она медицинской генетикой. Хотя…
Негативная евгеника
…Не всегда евгеника оказывается такой уж гуманной. Вот несколько фактов, почерпнутых мною из современной прессы, а ею, в свою очередь, из человеческой истории.
О клонировании в настоящее время шумят практически все масс-медиа. И информация, подаваемая ими как очередная сенсация, чаще всего оказывается домыслом или, того хуже, полным вымыслом. Сейчас существует пять устойчивых мифов относительно клонов.Во-первых, это миф о том, что клонировать можно любое живое существо, причем клон будет на вид того же возраста, что и матрица.Во-вторых, клон обязательно должен повторить судьбу матрицы.В-третьих, клон внешне и внутренне должен быть идентичен своей матрице.В-четвертых, клонирование — это серийное производство живых существ.И, наконец, в-пятых, клонирование — прямой путь к искажению генофонда.Книга Николая Дягтерева призвана не только развенчать эти, по меньшей мере, странные убеждения, но и рассказать и на ярких примерах показать интересующемуся читателю о клонировании и о том, чем клон все-таки отличается от «обычного человека».
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
В монографии осуществлен анализ роли и значения современной медиасреды в воспроизводстве и трансляции мифов о прошлом. Впервые комплексно исследованы основополагающие практики конструирования социальных мифов в современных масс-медиа и исследованы особенности и механизмы их воздействия на общественное сознание, масштаб их вляиния на коммеморативное пространство. Проведен контент-анализ содержания нарративов медиасреды на предмет функционирования в ней мифов различного смыслового наполнения. Выявлены философские основания конструктивного потенциала мифов о прошлом и оценены возможности их использования в политической сфере.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.