Гений зла Сталин - [5]
Для изучения созданной Сталиным напряженной обстановки в Царицыне Высший военный совет республики направил туда инспекцию во главе с членом ВЦИК А.И. Окуловым. Снесарев был немедленно освобожден из заключения под стражу. Вышли на свободу и военные спецы, которых еще не успели расстрелять.
Сорвав продуманный план Снесарева, Сталин организовал авантюрное наступление, в результате чего Царицын оказался в полуокружении. В свойственной Сталину манере в письме Ленину он пытался всю вину свалить на Снесарева.
11 сентября 1918 года приказом РВСР был создан РВС Южного фронта в составе командующего фронтом бывшего царского генерала П.П.Сытина, Сталина, председателя Царицынского Совета С.К.Минина и К.Е. Ворошилова с целью укрепления обороны города и улучшения управления войсками.
Однако РВС фронта во главе со Сталиным проигнорировал требование прибывшего в Царицын вместе с Сытиным члена РВС республики К.А. Мехоношина выполнить приказ Центра. Сталин отстранил Сытина от командования фронтом и выступил с ходатайством о назначении вместо него Ворошилова, которому он всецело доверял. Разразился конфликт. 2 октября 1918 года секретарь ЦК партии Я.М. Свердлов направил телеграмму Сталину, Минину, Ворошилову с требованием «провести в жизнь решения РВС».
Но и после этого Сталин не прекращал дезорганизаторских действий в Царицыне: он то писал Ленину, настаивая на пересмотре «вопроса о военных специалистах из лагеря беспартийных контрреволюционеров», то, получив от Ленина строгое внушение, подавал заявление об отставке со своих постов, то отказывался от этих заявлений, то предъявлял Сытину серьезные политические обвинения в сообщениях в ЦК.
Впоследствии, в период сталинского культа, его роль на Царицынском фронте была непомерно преувеличена и искажена. Оказывается, он решительно отвергал «предательский план Троцкого», отстранив от командования фронтом военных спецов, вместе с Ворошиловым организовал блестящее наступление, разбив наголову противника, о чем якобы телеграфировал Ленину.
Что касается видных участников царицынских событий А.Е. Снесарева, П.П. Сытина, А.И. Окулова и К.А. Мехоношина, то все они в 30-е годы были репрессированы Сталиным. («Гражданская война и военная интервенция в СССР». Энциклопедия. Издание 1987 года. С. 411–413; Аркадий Бернштейн. «630 метров «культа». «Огонек». 1988. № 25.)
Тем не менее на Пленуме ЦК РКП(б) в 1922 году Ленин без каких-либо возражений со стороны руководства партии настоял на выдвижении Сталина на пост генерального секретаря ЦК партии.
Став генсеком, Сталин прежде всего сосредоточился на аппаратной работе, на подборе и расстановке руководящих и местных партийных кадров. Одновременно он хитроумно провоцировал видных деятелей партии на создание коалиций, противоборства.
Во время болезни Ленина Сталин старался, под предлогом заботы о здоровье вождя, отдалить его от решения многих принципиальных для судеб страны вопросов.
А когда ленинское слово с огромным трудом пробивалось на волю, то генсек «сетовал»: «Это не вождь говорит. Это болезнь вождя говорит». В партийные организации был направлен циркуляр ЦК, в котором разъяснялось, что больной Ленин не понимает ситуации, а поэтому не следует придавать значение его словам.
Циркуляр подписали Сталин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Бухарин, Дзержинский и другие партийные деятели. При этом Каменев, Зиновьев, Бухарин, оставшиеся после смерти Ленина во главе партии и страны, не среагировали должным образом на завещание вождя об опасности концентрации власти в руках Сталина, не разглядели его подлинное лицо, увлекшись внутрипартийной борьбой. Они и другие видные партийные и государственные функционеры несут историческую ответственность за то, что допустили возникновение культа личности Сталина.
Завещание Ленина, как известно, было опубликовано только в бюллетенях проходившего тогда Х съезда партии. Рядовые члены партии о нем ничего не знали. Имело хождение мнение в партийных кругах, что, если бы о нем было широко известно, Сталина могли бы заменить, а на самом деле дошло до того, что в 1936 году за хранение завещания умершего вождя расстреливали при его обнаружении при обысках: хранил — значит, готовился к ликвидации Сталина. Поэтому, как ни кощунственно это звучало, завещание жгли.
Необходимо отметить, что после смерти Ленина внутрипартийная борьба вспыхнула с новой силой. Процветала групповщина. Сталин все время обострял эту борьбу, убирая своих соперников их же руками. Он свалил Троцкого с помощью Зиновьева и Каменева, войдя с ними во временный союз. Затем натравил против них Бухарина, а позднее на Бухарина натравил Кирова.
В результате всех этих манипуляций позиция Сталина укрепилась на Пленуме ЦК партии в январе 1925 года. В сознании большинства членов партии его деятельность тогда стала ассоциироваться с активным проведением в жизнь линии на построение социализма в СССР, как с последовательным продолжателем дела Ленина. Поэтому никто не мог составить ему серьезной конкуренции.
Правда, в руководящих кругах оказались честные, порядочные деятели, которые поняли нарастающую опасность для судьбы страны установления единоличной власти Сталина. Одним из первых это почувствовал и высказал Ф.Э. Дзержинский в личном письме видному партийному и государственному деятелю В.В. Куйбышеву в 1926 году:
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
«Выбрал свой путь – иди по нему до конца», «Ради великой цели никакие жертвы не покажутся слишком большими», «Совесть – жидовская выдумка, что-то вроде обрезания», «Будущее принадлежит нам!» – так говорил Адольф Гитлер, величайший злодей и главная загадка XX века. И разгадать ее можно лишь отказавшись от пропагандистских мифов, до сих пор представляющих фюрера Третьего Рейха не просто исчадием ада, а бесноватым ничтожеством. Однако будь он бездарным крикуном – разве удалось бы ему в кратчайшие сроки возродить немецкую экономику и больше пяти лет воевать против Союзников, превосходивших Германию вчетверо? Будь он тупым ефрейтором – уверовали бы лучшие генералы Вермахта в его военный дар? Будь он визгливым параноиком – стали бы немцы сражаться за него до последней капли крови и умирать с именем фюрера на устах даже после его самоубийства?.