Гений войны Скобелев - [23]
Тяжелым было материальное положение слушателей академии. Во время учебы они получали жалованье по чину и добавочно 150 рублей. Даже с учетом этой надбавки годичный оклад прапорщика составлял 238 руб. 80 коп., подпоручика 282 руб. 75 коп., поручика 307 руб. 50 коп. серебром, что по ценам того времени было очень немного. К тому же выдавались эти деньги всего три раза в год, и было очень сложно спланировать все текущие расходы на четыре месяца жизни в столице. Правда, последнее Скобелева практически не касалось, так как мать внимательно следила за тем, чтобы ее Миша ни в чем не нуждался.
Во время учебы в академии М. Д. Скобелев с трудом подходил под общую мерку. Существовало как бы два Скобелева: один – сама скромность и непритязательность. Жесткая кровать, образок Богородицы в изголовье, подсвечник, множество книг, рояль, на котором он изредка играл, – вот и все, что имелось в его холостяцкой квартире. Другой – безудержное буйство, всевозможные проделки, шумные офицерские пирушки с обильными возлияниями и похождениями, иногда с драматическими финалами, которые доставляли немало хлопот родным. Не раз кому-то из его именитых родственников приходилось приезжать в академию для того, чтобы от ее начальника добиться прощения для поручика Скобелева, оказавшегося замешанным в очередном скандале.
Учился Скобелев без особого рвения, хоть и не плохо. Поэтому начальство и преподаватели считали его способным, но ленивым. В одно время в профессорской даже высказывалось мнение о его исключении, поскольку он «совсем бросил ходить на лекции, а рапорта о болезни не присылает, да и гуляет по городу. Просто невозможный шалопай». Но авторитет родни Скобелевых и на этот раз сыграл свою роль, и «шалопай-поручик» не был исключен из академии.
Правда, в поздние советские времена, когда у власти возникнет необходимость в авторитетах, напишут, что во время учебы в академии «на самом же деле Скобелев занимался с огромным рвением тем, что его привлекало, и часто пренебрегал условными требованиями, которые предъявляли к нему академические педанты. Способ пассивного сопротивления казенщине, выбранный Скобелевым, может показаться несколько странным, если учесть, что по истории военного искусства, по военной и политической истории, русскому языку и литературе, по иностранным языкам и вообще по предметам общего образования он имел высшие баллы и был в числе первых».
Безусловно, к периоду учебы в академии относятся первые опыты Скобелева по исследованию законов войны. С присущей ему дотошностью он изучает биографии Наполеона, Суворова, в собственных сочинениях дает оригинальную оценку великим полководцам. И, как сообщает один из первых биографов Скобелева М. М. Филиппов, «эти сочинения пользовались популярностью среди слушателей, вызывали одобрение, споры». Правда, остается неизвестной оценка этих сочинений преподавателями, которые единственные могли определить их научную значимость…
Выпускные экзамены в академии также отличались особой строгостью. Кроме глубоких теоретических знаний слушатель должен был практически решить сложную тактическую задачу. У М. М. Филиппова есть описание практического экзамена, который должен был держать Скобелев по окончании учебы в академии.
Выпускнику достался вопрос: «Организация переправы конного полка через водную преграду». Переправляться нужно было через реку Неман, местом переправы был выбран участок с особенно сильным течением и крутыми берегами.
М. М. Филиппов пишет: «Как полагалось, экзаменующийся получил карту, бумагу, на которой должен был письменно обосновать свое решение, дали Скобелеву и коня. Комиссия, которую возглавлял профессор Г. А. Леер, убедившись, что Скобелев уяснил суть задачи, последовала на другие точки, где выпускники старались одолеть вымышленного противника.
Завершив объезд, Леер и сопровождавшие его возвратились к тому месту, где они оставили Скобелева. Их взору предстала картина почти идиллическая: выпускник грелся на солнцепеке, рядом пасся и его вороной. Возмущению корифея военной науки не было предела. Бумага оказалась девственно чистой, топографическую карту не потревожил ни один штрих.
Леер взорвался:
– Ну-с, так где же, сударь, место, выбранное вами для переправы?! – строго спросил он.
На глазах присутствующих Скобелев резво вскочил на коня, бросился в воду и переплыл реку туда и обратно.
Скобелев ожидал разноса, всего чего угодно, но Леер не скрывал восхищения, а по приезде в Петербург настоял на назначении Скобелева в Генеральный штаб».
Безусловно, данное сочинение, написанное чисто в хвалебном духе, не может служить основанием для истинной оценки поступка Скабелева во время сдачи выпускного экзамена. Расчет места переправы через реку с сильным течением требует многого. Но не следует забывать, что Михаил Дмитриевич несколькими годами раньше успешно поступил на математический факультет Петербургского университета. Следовательно, простейшие математические расчеты переправы он мог провести намного быстрее, чем его товарищи. Доложив их устно строгому профессору, Скобелев, совершив переправу, на практике только подтвердил их правильность. Такое в российской армии в то время только поощрялось.
Советская пропаганда величала Красную Армию «Непобедимой и легендарной», однако, положа руку на сердце, в начале Второй Мировой войны у Вермахта было куда больше прав на этот почетный титул – в 1939–1942 гг. гитлеровцы шли от победы к победе, «вчистую» разгромив всех противников в Западной Европе и оккупировав пол-России, а военное искусство Рейха не знало себе равных. Разумеется, тогда никому не пришло бы в голову последовать примеру Петра I, который, одержав победу под Полтавой, пригласил на пир пленных шведских генералов и поднял «заздравный кубок» в честь своих «учителей», – однако и РККА очень многому научилась у врага, в конце концов превзойдя немецких «профессоров» по всем статьям (вспомнить хотя бы Висло-Одерскую операцию или разгром Квантунской армии, по сравнению с которыми меркнут даже знаменитые блицкриги)
Летом 1941 года столкнулись не только враждебные идеологии и социальные системы, не только самые мощные и многочисленные армии Европы, но и два крупнейших органа управления вооруженными силами – Генштаб Красной Армии во главе с Г.К. Жуковым и Генеральный штаб сухопутных войск Германии в лице Ф. Гальдера. В этой схватке военных гениев, в поединке лучших стратегов эпохи решалась судьба Великой Отечественной и судьбы мира. Новая книга ведущего военного историка анализирует события 1941 года именно с этой точки зрения – как состязание военных школ, битву умов, ДУЭЛЬ ПОЛКОВОДЦЕВ.Почему первый раунд боевых действий был проигран Красной Армией вчистую? Правда ли, что главной причиной катастрофы стало подавляющее превосходство немецкого командования – как офицерского корпуса, так и высшего генералитета? На ком лежит львиная доля вины за трагедию 1941 года и чья заслуга в том, что Красная Армия все-таки устояла, пусть и ценой чудовищных потерь? Почему Сталин казнил командующего Западным фронтом Павлова, но не тронул начальника Генштаба Жукова? В данной книге вы найдете ответы на самые сложные и спорные вопросы советского прошлого.Генштаб РККА против верховного командования Вермахта! Жуков против Гальдера! Величайшая дуэль в военной истории!
В годы первой Чеченской войны автор этой книги генерал Куликов был главнокомандующим объединенной группировкой федеральных войск на Северном Кавказе и министром Внутренних дел РФ. Но эта книга — не просто мемуары, больше, чем личный опыт одного из самых осведомленных участников трагедии. Это — полная энциклопедия всех Кавказских войн с XVIII века до наших дней.От походов Петра Первого, подвигов «екатерининских орлов» и добровольного присоединения Грузии до побед Ермолова, капитуляции Шамиля и исхода черкесов, от Гражданской войны и сталинских депортаций до обеих Чеченских кампаний, принуждения Тбилиси к миру и последних контртеррористических операций — вы найдете в этой книге не только исчерпывающую информацию о боевых действиях на Кавказе, но и путеводитель по «Кавказскому лабиринту», в котором мы блуждаем до сих пор.
Северный Кавказ на протяжении нескольких последних столетий был самой болевой точкой на теле Российской империи и Советского Союза. «Перестроечные» процессы конца 80-х годов, развал СССР и годы образования нового Российского государства в очередной раз обострили отношения между Москвой и южными окраинами России. Местнические интересы, националистические настроения, а главное – экономические цели, нередко прикрытые религиозными лозунгами, в конечном счете привели к крупномасштабным вооруженным столкновениям, эпицентром которых стала Чечня.
1945-й стал не только Годом Победы, но и вершиной советского военного искусства – в финале Великой Отечественной Красная Армия взяла реванш за все поражения 1941–1942 гг., поднявшись на качественно новый уровень решения боевых задач и оставив далеко позади как противников, так и союзников.«Либеральные» историки-ревизионисты до сих пор пытаются отрицать этот факт, утверждая, что Победа-де досталась нам «слишком дорогой ценой», что даже в триумфальном 45-м советское командование уступало немецкому в оперативном искусстве, будучи в состоянии лишь теснить и «выдавливать» противника за счет колоссального численного превосходства, но так и не овладев навыками операций на окружение – так называемых «канн», признанных высшей формой военного искусства.Данная книга опровергает все эти антисоветские мифы, на конкретных примерах показывая, что пресловутые «канны» к концу войны стали «визитной карточкой» советской военной школы, что Красная Армия в полной мере овладела мастерством окружения противника, и именно в грандиозных «котлах» 1945 года погибли лучшие силы и последние резервы Гитлера.
О последней войне СССР написано много книг, но до этого издания в открытом доступе не было работ, обобщающих боевой опыт, полученный в ходе Афганского конфликта.Войсковые операции и рейды спецназа, засады на вражеские караваны и прочесывание местности, обеспечение прохождения колонн и поддержка с воздуха — в этой книге рассмотрены все аспекты боевой работы советских войск в Афгане. Особое внимание уделено боевому применению в горной войне авиации, бронетехники, артиллерии, воздушно-десантных и инженерных войск, а также организации разведки и боевого охранения.
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Одним из главных памятников победе над Наполеоном стала знаменитая Галерея героев Отечественной войны 1812 года. После нашего поражения в Первой Мировой и падения Российской империи не только лица, но даже имена большинства русских военачальников были преданы забвению. Но не их вина, что героические усилия нашей армии не увенчались величайшим триумфом русского оружия. Россия не была разгромлена на поле боя, но повержена предательским ударом в спину – не будь революции, лето 1917 года должно было стать победным.
«Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву», «Главное не крепость взять, а войну выиграть», «Победить не берусь, перехитрить попробую», «Война закончена за полным истреблением неприятеля» – так говорил великий М. И. Кутузов, лучший военачальник своей эпохи, «перехитривший» самого Наполеона и заслуживший лавры спасителя Отечества и вечную память благодарных потомков. Отважный воин, израненный в боях, гениальный главнокомандующий, как никто другой умевший учиться на собственных ошибках, мудрый царедворец и искушенный дипломат, прятавший под личиной показной лени, чревоугодия и женолюбия бритвенно-острый ум, огромный опыт и бесценный талант, Кутузов предпочитал грубой силе искусный маневр и военную хитрость, будучи непревзойденным гением обороны и стратегических отступлений, – так что недоброжелатели даже прозвали его «генералом ретирад».
Его величают «лучшим полководцем Гитлера», «гениальным стратегом» и «первым оперативным умом Вермахта». Племянник фельдмаршала Гинденбурга, выходец из семей потомственных прусских офицеров (16 его предков по прямой генеалогической линии были генералами немецкой и русской службы), Эрих фон Манштейн (Левински) с рождения предназначался для военной карьеры. Герой Первой Мировой, тяжело раненный на русском фронте, он был награжден Железными крестами 2-го и 1-го классов и Рыцарским крестом с Мечами. Но «звездными годами» Манштейна стала Вторая Мировая война – это ему принадлежал план молниеносного разгрома Франции, это он захватил Крым и штурмовал Севастополь, безуспешно пытался спасти из Сталинградского «котла» армию Паулюса и взял реванш за эту неудачу в третьей битве за Харьков, командовал немецкими войсками на южном фасе Курской дуги и в битве за Днепр.
«Вам все вершины были малы / И мягок самый черствый хлеб, / О, молодые генералы / Своих судеб!» – писала о них Марина Цветаева. Неслыханно молодые по нынешним меркам, невероятно талантливые, отважные и самоотверженные, русские генералы 1812 года покрыли себя на полях сражений бессмертной славой: «Три сотни побеждало – трое! / Лишь мертвый не вставал с земли. / Вы были дети и герои, / Вы всё могли!» 600-тысячную Великую Армию Наполеона победил не только стратегический гений Кутузова и непоколебимая твердость императора Александра, но и «созвездие» блестящих русских военачальников, которые превзошли хваленых французских маршалов по всем статьям.