Гений. История человека, открывшего миру Хемингуэя и Фицджеральда - [9]
– Что она сказала? – хором спросили они.
– После прочтения она подняла книгу щипцами, потому что не хотела прикасаться к ней голыми руками, – ответил он, – и бросила в огонь.
Двадцать шестого марта 1920 года «По эту сторону рая» в конце концов вышла в свет, и Фицджеральд был с гордостью представлен издательством как «самый молодой писатель, которого когда-либо издавали Скрайбнеры». Перкинс спустился в магазин в тот день и увидел, как прямо перед ним продали сразу два экземпляра, он посчитал это хорошим знаком. Неделей позже Зельда Сойер и Скотт Фицджеральд поженились в соборе Святого Патрика в нескольких кварталах от издательства. Они всегда утверждали, что их свадьба состоялась под эгидой Макса Перкинса. Книга «По эту сторону рая» стала знаменем целой эпохи. Она захватила не только литературные круги, но и рейтинги продаж. Г. Л. Менкен в своем обзоре в «The Smart Set» написал: «Фицджеральд создал поистине потрясающий дебютный роман, оригинальный по своей структуре, исполненный невероятно изысканных манер и обрамленный великолепием столь ярким, что его довольно редко можно встретить не только в американской литературе, но и, говоря по совести, во всем американском государстве».
Марк Салливан в своей книге на тему социальной истории Америки «Наше время»,[31] которую также издавало Scribners, написал, что достижение первой книги Фицджеральда в том, что она пусть и не отображает целое новое поколение, но, по крайней мере, призывает мир прислушаться к нему.
Фицджеральд и сам отметил это в финальных страницах книги.
«Это было новое поколение. Они выкрикивали старые лозунги, изучали старую веру, шли сквозь задумчивость длинных дней и ночей, стремились в конце концов вырваться из серой обыденности и последовать за любовью и гордостью. Это было поколение, охваченное страхом перед бедностью и околдованное шепотом успеха. Оно доросло до осознания того, что все боги давно мертвы, все войны отыграны, а вера в человеке пошатнулась», – писал он.
О популярности романа автор также вспоминал в «Раннем успехе»:
«Оцепенев, я сказал издательству Scribners, что рассчитывал, что моя книга разойдется тиражом минимум в двадцать тысяч экземпляров. Когда первый смех затих, мне сказали, что продажа пяти тысяч – это уже прекрасно для первого романа. Кажется, уже через неделю после выхода в печать книга преодолела отметку в двадцать тысяч, но я относился ко всему этому так серьезно, что и не подумал, насколько это было забавно». Книга не обогатила Фицджеральда, но зато сделала его невероятно популярным. Ему было всего двадцать четыре, а он уже добился успеха! Позже в том же году Чарльз Скрайбнер написал Шейну Лесли:
«Ваше протежирование Скотта Фицджеральда стало для нас очень важным, теперь это очевидно. “По эту сторону рая” до сих пор остается главным бестселлером сезона и продолжает набирать успех».
В ослепительном свете популярности, увы, многочисленные ошибки в тексте остались незамеченными. Всю ответственность за них взял на себя Макс. Перкинс так боялся реакции сотрудников Scribners на рукопись, что в течение всего процесса подготовки практически не выпускал книгу из рук, не доверяя ее даже корректорам. В «Создавая множества книг» Роджер Берлингейм отмечал, что, если бы не преданность и контроль Ирмы Викофф, секретаря Макса Перкинса, он наверняка стал бы чем-то вроде «орфографического чуда». Вскоре пропущенные Максом ошибки стали главным предметом обсуждения в литературных кругах. К лету остроумный журналист нью-йоркской газеты «Tribune», книжный обозреватель Франклин П. Адамс,[32] превратил поиск ошибок в салонную игру. В конце концов некий профессор из Гарварда прислал в Scribners список из более чем ста ошибок. Для Перкинса это был унизительный удар. Но еще более унизительным это стало, когда сам автор, образец ужасающей грамотности, тоже принялся указывать на ошибки. Скотт был рад, что его книга проходила через печатный станок каждую неделю, но в то же время был недоволен, что многие ошибки из растущего списка Франклина Адамса были исправлены только к шестой допечатке.
Однако аудитория не обращала на опечатки никакого внимания. Больше всего текст впечатлил неуверенное в себе молодое поколение.
Позже Марк Салливан писал о героях Фицджеральда:
«Молодые люди нашли в поведении Эмори модель для своего собственного поведения – и встревоженные родители поняли, что их худшие опасения подтвердились». Роджер Берлингейм отметил также, что этот роман «вывел расслабившихся родителей воевавшего поколения из послевоенного похмелья, убедившего их в том, что уж теперь-то они в безопасности, и превратил это похмелье в дурман, предвещающий, что нечто совершенно ужасное может настигнуть их детей, и на сей раз окончательно. Что и внушило их детям то самое первое и гордое чувство собственной “потерянности”».
«Америка погружалась в величайший и безвкуснейший кутеж в истории и была готова заявить об этом во всеуслышание», – писал позже Фицджеральд.
В течение месяца после публикации романа он отправил своему редактору одиннадцать рассказов и шесть поэм, три из которых содержали в себе
