Гениальный грабитель - [20]

— И никогда не думал перебраться на Большую землю?

— Как-то привык. А потом, мне всегда хотелось работать с алмазами.

— Тогда понятно.

— А ты здесь какими судьбами? По делу или просто на родину потянуло?

— Скорее всего, второе.

— Давай ко мне! Ты где остановился?

— Я в гостинице, мне так удобно.

— Послушай, давай посидим, что ли, где-нибудь. Не на бегу же нам разговаривать. — И, не давая Шабанову возможности отказаться, добавил: — Отсюда в ста метрах есть неплохой ресторанчик, если бы ты знал, какие там девчонки обслуживают! — мечтательно протянул Федор. — У меня с ними ничего не получалось. Может, у тебя что-то выйдет, так что не упускай свой шанс.

— Где этот ресторан?

— В прежние времена там пивная стояла, — подсказал Федор Юрьевич.

Степан понимающе кивнул, вспомнив деревянный убогий ларек с прогнутой кровлей от навалившего снега. Пожалуй, в нем продавали две стоящие вещи: вяленый таймень и малосольный хариус.

— А таймень там будет?

— Не забыл?

— А то как же!

— Не сомневайся, будет! Если что, так я тебе из собственного холодильника принесу.

— Откуда такая роскошь?

— Позавчера бурильщики привезли двухметрового тайменя, где-то на озере выловили. Порубили на куски, вот мне пять килограммов и перепало.

Ресторан, если судить по меркам Якутии, был неплох. Над потолком, где обычно во французской провинции или в бюргерской Германии висит колесо от телеги (а то и сама телега), раскачивался потемневший от времени бубен, а в том месте, где традиционно размещалась вешалка, были вкручены многочисленные оленьи рога: у каждого, кто взирал на подобное великолепие, невольно возникала мысль, что на украшение стен под нож пошло целое оленье стадо. А в остальном все благопристойно, якутский колорит ощущался в полной мере, а точнее, бил по ноздрям наотмашь! Того и гляди, из подсобки выскочит какой-нибудь одурманенный мухоморами шаман, обряженный в задубелые оленьи шкуры, и начнет трястись в религиозном трансе. Впечатление портила разве что медвежья голова, прикрепленная над барной стойкой и изрядно побитая колонией мелких жучков.

Федор Юрьевич не шутил, когда уверял, что официантки милы. Но даже среди этих хорошеньких лиц выделялась одна, желтоволосая, чуть скуластая, с крупными раскосыми глазами. Во всем ее облике было что-то диковатое, буйное, видно доставшееся от далеких предков, принесенное многими кочевыми народами, что испокон века населяют бескрайние просторы Сибири. Хотя без казачьей крови тут тоже не обошлось. Если это не так, тогда откуда могли взяться столь выразительные светло-голубые глаза. В общем, Степан сразу понял, что пропал, когда глянул в их глубину и не отыскал при этом дна.

— Знаешь, как зовут ту официантку?

— Скуластенькую? — спросил Федор.

— Да.

— Варвара.

— Красивое имя. — Шабанов пригубил стопку с коньяком.

— Только непонятно, что она делает в этом ресторане. С ее задницей она могла бы найти место и получше! Ведь одно время Варвара была секретаршей у самого генерального, вот только тот ее отчего-то выпер. Может, она ему не дала? Как ты думаешь? — Степан угрюмо помалкивал. — Хотя ведь о таком не спросишь, верно ведь. А знаешь, кого она мне напоминает? — оживился Федор Юрьевич.

— Кого же? — все более хмурился Степан, углубляясь в невеселые мысли.

Ковырнув вилкой кусок тайменя, Федор произнес:

— Марианну! Помнишь такую?

— Не забыл, — сухо ответил Шабанов, отвернувшись.

— Точно такая же эффектная! Даже удивительно, что в такой мерзлоте, при дефиците витаминов может появиться такая шикарная девка. И рост, и лицо, и фигура… А знаешь, когда ты уехал, Марианна долго страдала. Ни с кем не хотела общаться. А ты как в воду канул, ни разу о себе не напомнил за эти годы.

— Значит, так надо было, — вяло огрызнулся Шабанов.

— Кажется, у тебя с Марианной был роман?

— Какой там роман может быть у пятнадцатилетнего пацана? Так… баловство одно.

— Она ведь глаз с тебя не сводила! Об этом вся школа судачила!

— Странно, что кто-то об этом еще помнит.

— Как же не помнить, чтобы такая девка и так крепко влюбилась, такое нечасто встречается.

— Может быть… — уныло протянул Шабанов. — Но я слышал, что у нее все прекрасно.

— Не успел приехать, а справки о Марианне навел? Ты молодец! Признавайся, кто рассказал?

— Неважно. Что там у Марианны?

— Поначалу у нее не очень хорошо складывалось. Едва ли не сразу после школы она вышла замуж за одного проходчика. Он в нашей школе учился, на два года старше. Но пять лет назад его и еще троих горняков завалило. А недавно она второй раз замуж вышла. Летчик один залетный… Он на нее просто надышаться не может. Если бы ты пораньше приехал, так обязательно ее застал. Уверен, у вас нашлось бы немало общих воспоминаний. А знаешь, она тебя очень часто вспоминала. Могу поспорить, что ты ее тоже не забыл. Вот скажи мне, ты женат?

— Нет.

— Я думаю, ты не женат потому, что до сих пор ее вспоминаешь и ищешь такую же женщину, как Марианна. Согласись!

— Ты проницателен, — процедил сквозь зубы Шабанов, пожалев, что согласился «отведать тайменя» со школьным приятелем. Время очень меняет людей.

— Вот только нет таких, как она. Не сыщешь!

Федор Юрьевич, изрядно охмелев от выпитого, что-то долго говорил, вспоминал смешные случаи из школьной жизни, то немногое, что их еще связывало. Степан скупо улыбался, продолжая пожирать взглядом диковатую красавицу Варвару. Прислушался он только однажды, когда Тимофеев по какой-то причине вдруг принялся рассказывать об алмазах.