Генезис - [5]

Губы его сжались. Он был не из тех, кто станет безвольно ждать решения судьбы.

День близился к вечеру, когда пришел служитель Ильянди сказать, что госпожа примет Калаву. Шагая следом за проводником, Калава видел, как восток затягивает пурпурная дымка. На западе кончился шторм, и небо на время расчистилось. Солнце было едва различимо, но туман на закате обратился в красно-оранжевую пирамиду. От горизонта через Залив тянулся огненный мост, а облака словно озарили отблески горящей серы. Мимо Калавы тенью пронесся свистокрыл. В остывающем воздухе его перья чуть слышно звенели. Ничто больше не нарушало священную тишину, лежавшую на склонах Гор.

Внутренний двор окружали трехэтажные строения — в них находились кельи вилкуи, святилища, библиотеки и лаборатории. Посредине расположился сад, где росли цветы и целебные травы. В одной из арок горела лампа, но все окна были темны.

Ильянди стояла на пороге, ожидая гостя.

Легким жестом она отослала служителя, тот склонил голову и исчез. Калава приветствовал Мыслящую-о-Небе, вдруг почувствовав себя страшно неуклюжим, но решимость не оставляла его.

— Здравствуй, о мудрая и прекрасная госпожа, — сказал он.

— Здравствуй и ты, отважный капитан, — ответила Ильянди. — Не сесть ли нам?

Она указала на пару скамей. Разделить с ней чашу вина Мыслящая не предложила, но хотя бы намеревалась выслушать Калаву.

Они опустились на каменные скамьи и долго смотрели друг на друга в сгущавшихся сумерках. Ильянди была стройной женщиной лет сорока, с тонкими правильными чертами, большими ярко-карими глазами, бледным лицом — как закопченная медь, подумал Калава. Волнистые волосы, коротко остриженные в знак обета безбрачия, напоминали бронзовый шлем. На левом плече к простой белой тунике была приколота булавкой с изображением сплетенных круга и треугольника веточка текина — знак вилку.

— Чем могу я помочь твоему делу? — спросила Ильянди.

Калава удивленно выдохнул:

— Уф-ф! Ты откуда знаешь о моих задумках? — И тут же добавил поспешно: — Разумеется, госпоже моей ведомо многое.

Она улыбнулась:

— Саги о тебе уже не первый год разносит ветер. Вести достигли нашего уединения. Ты втайне разыскиваешь своих бывших матросов. Приказал починить оставшийся у тебя корабль. Встречался с торговцами — несомненно, затем, чтобы обсудить с ними цены. Это мало кто замечает. Не в твоем обычае подобная таинственность. Куда ты собрался, Калава, и почему скрываешь приготовления?

Усмешка его была горькой.

— Госпожа моя не только мудра и учена, она умна. Раз так, отчего бы не перейти сразу к главному? Я замыслил путешествие, которое почти все назвали бы безумным. Иные попытались бы мне помешать, решив, что я разгневаю богов того края, — ведь оттуда никто еще не возвращался, а старые байки про виденных издалека чудовищ люди помнят до сих пор. Но я в них не верю: верил бы — не пытался бы туда ходить.

— О, полагаю, отвага все равно повела бы тебя туда, — полушепотом произнесла Ильянди, а громче сказала: — Но ты прав, страх скорее всего не имеет под собой оснований. До Сияющих Полей тоже никто прежде тебя не добирался морем. Но тогда ты не просил ни заклятий, ни благословений. Почему теперь ты обратился ко мне?

— На сей раз дело другое. Я не стану тереться вдоль берега. Я… ну, мне нужно раздобыть и обучить нового ху-укина, а на это потребуется немало времени и денег. — Калава почти беспомощно развел своими большими руками. — Знаешь, госпожа, я и не собирался больше в плавание. Может, это и вправду безумие — старый человек со старой командой на одном-единственном старом судне. Я надеялся, госпожа моя, что ты дашь мне совет.

— Маяк не нужен тому, кто намерен пересечь Дорогу Ветров, — ответила она.

На сей раз его не застали врасплох.

— Могу ли спросить, что знает моя госпожа? Ильянди взмахнула рукой. Длинные пальцы, блеснув

в свете лампы, пронзили сумерки, словно когти ночного ястреба.

— Ты уже побывал на востоке и не стал бы скрывать, что собираешься туда вновь. На юге древние торговые пути тянутся до самого Зхира. Что там брать, кроме добычи из обворованных могил и мертвых городов, которую приносят нищие грабители? Что искать за безлюдными пустошами, кроме — как говорят — Опаленных Земель и смерти в безвестности? На западе мы знаем несколько островов, за которыми океан пуст. Если на том его берегу и есть что-нибудь, ты умрешь от голода и жажды прежде, чем доберешься туда. Но к северу — да, воды яростны, но порой люди натыкаются на обломки неведомых деревьев или замечают птиц незнакомой породы, унесенных бурей; и легенды говорят о Высоком Севере, и о том, как с мачт кораблей, сбившихся с курса, замечали вершины гор…

Ее голос становился тише и тише, пока не смолк.

— Иные из этих легенд кажутся мне правдивыми, — произнес Калава. — Правдивыми больше, чем россказни о чудовищах. К тому же дикие хуукины кормятся в открытом море, там, где много рыбы. Там же я в сезон видел их меньше, чем в других местах. Там должен быть другой берег. И какой, как не Высокий Север?

— Ты прозорлив, капитан, — кивнула Ильянди. — Что еще ты надеешься найти?

Он опять улыбнулся:

— Расскажу, когда вернусь, госпожа моя.