Генезис - [38]

Переход.

Вдалеке над пустыней стояло увенчанное башней строение. К нему вела дорога, рядом раскинулся полевой аэродром. Ночь была прохладна; тишину чуть тревожила песня — люди в рясах, с тусклыми фонариками воздавали честь звездам. Звезд виднелось много — да каких ярких! — они грудились темными кучками, потому что небосвод затягивали облака. На парапете вдоль плоской верхушки башни тоже горели огни. Там пользовались шансом навести на небеса свои инструменты — телескоп, спектроскоп, видеокамеру — оператор с помощником.

Перед ними и появились Кристиан и Лоринда.

Мужчина чуть не задохнулся от шока и рухнул на колени. Его ассистент подхватил книгу, чуть не упавшую со стола, положил ее как следует и, отступив на шаг назад, остался стоять с невозмутимым видом. Был это антропоид: среди его далеких предков имелись люди, но жил он лишь затем, чтобы служить своему хозяину.

Кристиан оглядел ученого. Привыкнув к темноте, он рассмотрел на том одежды вроде своих собственных, вышитые знаками чина и рода. Головную повязку человек снял, поскольку солнце давно зашло. Был он черный как смоль, но с тонкими губами и носом, раскосыми глазами, длинными светлыми волосами и коротко подстриженной бородкой. На старой Земле такая раса никогда не обитала, подумал Кристиан. Должно быть, ее вывела для умирающей планеты Гея.

Человек осенил себя каким-то знаком, глядя в бледные лица незнакомцев, и заговорил — сперва неуверенно, потом набираясь решимости:

— Приветствую и поклоняюсь вам, о посланцы Господа. Рад вашему пришествию.

Кристиан и Лоринда поняли его так же, как понимали слова беглянки Зои. Амулеты сообщили им, что это не первое чудесное видение, явленное этому народу.

— Встань, — сказал Кристиан. — Не бойся.

— И не шуми, — добавила Лоринда.

Умница, подумал Кристиан. Во дворе продолжалась церемония.

— Назовись, — велел он.

Ученый поднялся и принял вид скорее почтительный, нежели раболепный.

— Без сомнения, могучим ведомо мое имя, — сказал он. — Я Восьмой Хальтан, главный астролог Технома Ильгаи, нимало не достойный сей чести. — Он помедлил. — Не потому ли, осмелюсь я спросить, не потому ли вы избрали подобные формы, чтобы явиться мне?

Амулет неслышно объяснил, что в последний раз видение случалось несколько поколений назад.

— Это Гея проявлялась? — беззвучно спросил Кристиан.

— Да, с целью обозначить желательный вариант действий. Обычно посланец принимал вид огненной фигуры.

— Научно развитый мир, говоришь?! Лоринда обратилась к Хальтану:

— Мы не Господни посланцы. Мы пришли из-за пределов твоего мира, но мы — такие же смертные, как и ты, и хотим не учить, а познавать.

— Но все же, — всплеснул тот руками, — это чудо! Еще одно чудо за мою жизнь!

Тем не менее вскоре он разговорился. Кристиан вспомнил сюжеты о людях, становившихся любовниками богинь или бродивших по дорогам и деливших скудную трапезу с Богом Воплощенным. Верующий приемлет то, что недоступно атеисту.

Следующие часы были странны. Хальтан оказался не просто набожен. Для него сверхъестественное являлось лишь другим набором фактов, еще одной гранью реальности. Встретившись с тем, что лежало за пределами его кругозора, он переключился на более доступные вещи. Среди них Хальтан наблюдал и теоретизировал не хуже Ньютона. Воображение у него разыгралось, вопросы так и сыпались, но он не забывал осторожно выбирать слова и все, что слышал, по нескольку раз пропускал через свой разум, проверяя столь же тщательно, как если бы у него в руках оказался алмаз, упавший с неба.

Звезды вращались вокруг полюса. Постепенно, небольшими фрагментами, у Кристиана и Лоринды вырисовывалась картина этой цивилизации. Она пережила и поглотила все остальные общества, — впрочем, это было нетрудно в условиях, когда население Земли стало совсем редким и большинство людей влачило существование на грани голода. В основе ее технологических достижений лежали биология и агрономия. В сохранившихся озерах и морях выращивались водные культуры. Подход к генетике был безжалостно практичен. Процветала промышленная химия. В сочетании с физикой на уровне конца девятнадцатого века она обеспечивала заметные успехи в области инженерии и мелиорации.

А общество… Как описать словами целую культуру? Никак. У Кристиана создалось впечатление, что номинально речь идет об империи, а на деле — о широкой олигархии семейств, происходивших от солдат армии захватчиков. Существовала и восходящая мобильность — в правящий класс принимались подающие надежды простолюдины, и дети, и взрослые. Сыновья, не вносившие свой вклад в благосостояние клана или порочившие его честь, изгонялись, если только кто-нибудь не бросал им вызов и не убивал в поединке. На улице оказывались и не оправдавшие надежд родных дочери, которых не удавалось выдать замуж в низшие слои. В остальном представители обоих полов пользовались приблизительно равными правами, но это значило, что женщины, если хотели состязаться с мужчинами, вынуждены были принимать мужские условия. Благородные господа обеспечивали простолюдинам защиту, справедливый третейский суд, образование, управление и пышные зрелища. Те в ответ платили налоги, трудились на барщине и вообще всячески подчинялись. Однако в большинстве отношений каждый простолюдин был предоставлен самому себе. Жили они тоже не по-собачьи: имели собственные установления, обряды и надежды. Но многие все же разорялись, а остальные тянули лямку глобальной экономики.