Генезис - [34]

Еще больше Калава рассказал, когда они снова двинулись в путь. Беседовать по-настоящему, пока Брэннок сражался с кустарником, переходил вброд разлившийся ручей или карабкался по крутому склону, усыпанному щебнем, не удавалось. Но все же время от времени они успевали обменяться вопросом и ответом. Кроме того, перейдя долину и оказавшись в отрогах гор, путники почувствовали, что лес сделался реже, воздух чуть прохладнее, а земля — каменистой, но не такой сырой.

Здесь Брэннок тоже двигался перебежками и, будь он простым человеком, далеко не ушел бы. Но усталость ему не грозила. Он обладал огромным запасом данных, из которого мог черпать предположения, и даже помнил, как в смертной юности изучал историю и антропологию, а также умел строить логические древа и выбирать наилучшие ветви — иными словами, задавать именно те вопросы, какие надо. Получалась схема мира Калавы. Голая, но четкая и достоверная.

И она его пугала.

Нет, скажем лучше, что аспект Кристиана Брэннока, живший в нем, содрогался от жестокости происходящего. Аспект же Странника полагал, что это вполне соответствует извечному поведению людей и что цивилизация, которую они в конце концов построили, без вездесущих искусственных интеллектов лишилась бы стабильности.

Путешествие продолжалось.

Через какое-то время Брэннок опять остановился, чтобы дать Калаве отдохнуть и размять затекшие конечности. С холма открывался вид на крутые склоны гор, изрезанные ущельями, лишь кое-где поросшие лесом. Вершины терялись в свинцовом небе. Брэннок указал на ближайшую скалу, выступавшую вперед, как бастион из крепостной стены.

— Нам туда, — сказал он. — Там, наверху, — мой господин, которому я должен доставить известие.

— Разве он не видит тебя сверху? — спросил Калава. Брэннок покачал головой (вернее, изображением человеческой головы у себя на экране):

— Нет. Он мог бы, но враг отвлекает его. Он еще не знает, что она — его враг. Считай, что она колдунья, обманывающая моего господина мудрыми речами, песнями и видениями, пока ее слуги рыщут по миру. Вести, которые я несу, откроют ему истину.

Откроют ли? Ведь истина и правота кажутся столь же бесформенными, как облака, окутавшие Землю…

— Готова ли она, что ты явишься?

— В некоторой степени. В какой — не могу сказать. Если я подойду достаточно близко, то испущу… м-м… бесшумный крик, который услышит и поймет мой господин. Но если прежде меня поймают ее воины, ты должен будешь идти дальше, и придется тебе нелегко. Ты вполне можешь не справиться с задачей и погибнуть. Хватит ли у тебя отваги?

Калава косо ухмыльнулся:

— Теперь-то уж лучше бы хватило, верно?

— Если все получится, твоя награда будет безмерна.

— То и есть ветер, что наполняет мой парус. Но еще… — Калава замялся. — Еще, — тихо закончил он, — так хочет госпожа Ильянди.

Брэннок не стал развивать эту тему. Он протянул капитану свернутый кусок коры, который нес в нижней руке.

— Одного твоего вида хватит, чтобы разрушить заклятие, но вот тебе письмо. Передай его моему господину.

Потом он постарался описать Калаве дорогу, место и как выглядел модуль, содержавший Странника, чтобы тот ни с чем его не спутал. Возможно, зрелище повергло бы моряка в ступор, но в любом случае Калава казался человеком решительным. Не был Брэннок уверен и в том, что капитан сумеет пройти полкилометра по гладкой мостовой — если доберется до вершины — и Гея не заметит и не уничтожит его. Но, может быть, Странник увидит его первым. Может быть, может быть…

Он, Брэннок, использовал этого человека так же бессовестно, как могла бы Гея, и не знал зачем. Какая опасность могла нависать над звездным содружеством, требуя принести в жертву эту крохотную, быстротечную жизнь? Но все же он отдал письмо Калаве, и тот сунул его за пазуху.

— Я готов, — сказал он и влез в свою люльку. Путь продолжался.

Жаркое солнце, скрытое за облаками, стояло на полдне, когда детекторы Брэннока почувствовали сигнал. Он огцу-тил всего лишь легкое беспокойное жужжание, но тут же понял: это электронный след приближающегося предмета средних размеров. Мобильный мини-сенсор взял его след.

Чувствительными приборами сенсор обладать не мог и Брэннока еще не обнаружил, однако скоростью значительно превосходил его. Неизбежно, что аппарат увидит Брэннока и вызовет более мощные машины. Они скорее всего тоже неподалеку. А удостоверившись, что он жив, Гея соберет сюда своих агентов с целого материка, а может, и со всей Земли.

Брэннок замер на месте. Он находился в лощине, по дну которой сбегал чуть не кувырком бурливый ручеек, впадавший внизу в Последнюю реку. Над головой смыкались густые ветви высоких, с зубчатыми бронзовыми листьями деревьев. С цветка на цветок перелетали жуки. Химические сенсоры упивались густым ароматом.

— Вражеские разведчики настигли меня, — сказал Брэннок. — Иди.

Калава соскочил на землю, но тут помедлил, положив ладонь на рукоять меча:

— Могу ли я сражаться рядом с тобой?

— Нет. Твоя служба — нести мое слово. Ступай скорее. Укрывай свой след, как только сумеешь. И да пребудут с тобой твои боги.

— Господин мой!

Калава скрылся в кустарнике. Брэннок остался один. Его человеческая составляющая слилась с остальным сознанием, и вот он был уже всецело живой машиной — логичной и беспристрастной, за исключением лишь чувства долга по отношению к Страннику, Альфе и вселенскому разуму. Здесь достаточно удобно обороняться, подумал он. Спину прикрывала стена ущелья, под ногами имелось достаточно камней, пригодных для метания, а вокруг — значительное количество сучьев, чтобы наломать из них дубинок и копий. Прежде чем взять его в плен, преследователям придется затратить большое количество ресурсов. Конечно, они могут предпочесть уничтожить его при помощи энергетического луча, но это представлялось маловероятным. С точки зрения Геи, предпочтительнее захватить Брэннока и изменить его воспоминания, чтобы, вернувшись, он представил Страннику отчет о путешествии, не отмеченном какими-либо эксцессами или важными открытиями.