Одновременно с двух сторон появились в комнате Ридан и тетя Паша. Их встревоженные лица смутили Николая.
— Простите, я, кажется, напугал вас. Больному, очевидно, не полагается смеяться? Но, право, Константин Александрович, они тут так усердно развлекали меня… Знаете, что, товарищи? Честное слово, мне это уже не нужно. Я вылечился! Нет, нет, не от слабости, конечно, а от прежнего своего стиля работы и жизни. Во мне какой-то переворот произошел. Я хочу гулять, хочу читать, ходить в кино, на концерты. Я буду заниматься спортом… вероятно.
Это «вероятно», рассмешив всех, оказалось убедительнее других доводов Николая.
— Вы это серьезно? — спросил Ридан.
— Совершенно серьезно. Я испугался. Не хочу падать в обмороки, глупо ведь. Эдак я свихнусь и… не успею ничего сделать.
— Хорошо. Теперь я вижу, что перелом действительно произошел. Но чтобы восстановить нервную систему, вам придется отправиться в санаторий месяца на полтора. Необходимо переменить обстановку, климат, природу…
Николай нахмурился.
— Полтора месяца… — тоскливо протянул он.
Федор посмотрел на него сочувственно. У него был свой взгляд на это дело.
— Эх, Константин Александрович, — вздохнул он, — дали бы вы мне его в полное распоряжение, я бы ему в месяц вернул силы, да еще прибавил бы хороший запас здоровья, свежести и совершенно новых впечатлений.
— Каким образом? — встрепенулся Ридан, всегда внимательный к советам людей, не причастных к медицине.
— А вот как. Я бы взял его с собой в путешествие, которое собираюсь совершить этим летом. Путешествие особое, в лодке, по реке. Я уже провел таким образом три отпуска, так что имею некоторый опыт. Делается так: подбирается небольшая команда, человек пять-шесть. Мы выбираем реку, по возможности, дикую, в отдаленном малонаселенном районе Союза. По железной дороге добираемся к какому-нибудь пункту в ее верховьях. Тут приобретаем большую лодку, закупаем провиант, погружаемся, и начинается жизнь на воде. Мы идем вниз по течению до заранее намеченного пункта, где ликвидируем свой плавучий дом и кончаем путешествие. Я прошел так по Уралу, по реке Белой и Северной Двине. Правда, такие экскурсии не очень-то комфортабельны и легки, но результаты получаются замечательные. Толстяки теряют лишний жир и становятся более подвижными, худые, наоборот, прибавляют в весе. Воздух, солнце, вода! А сколько всегда приключений, сколько интереснейших впечатлений! Охота, рыбная ловля, ягоды, грибы…
— Правильно! — воскликнул Ридан. — Вы правы, Федор Иванович. Санаторий отставить. Ничего лучшего нельзя придумать для Николая Арсентьевича.
— А женщин вы брали с собой? — спросила Наташа.
— Да, брали. Но… выбирали их очень осторожно, как, впрочем, и мужчин. Я повторяю, это не так просто и легко, как кажется.
Девушки переглянулись, очевидно охваченные одной и той же мыслью.
— Справимся, Натка? — лукаво улыбаясь, спросила Анна.
— Ясно!
— Команда готова, товарищ капитан, — козырнула Анна вскакивая. — На этот раз вам не придется ее подыскивать.
— В самом деле! Это было бы чудесно!
— Правильно, Анка! — поддержал Ридан.
— Только все же придется найти еще одного мужчину. Если две женщины, нужно трех мужчин, это уж я знаю по опыту.
— Так вот третий, — Николай указал на Ридана.
— Верно! Ну, конечно! — девушки захлопали в ладоши.
— Ну, нет! — засмеялся Ридан. — Мне это не подойдет. Я все равно сбегу. Знаете что? Предложите Виклингу. Он спортсмен и, пожалуй, будет полезен. А мне он пока не нужен.
Наташа недовольно дернула носиком, однако возражать не стала: все были согласны с Риданом.
На этом и порешили. Федор взял на себя выбор подходящей реки и составление плана подготовки к путешествию. Анна должна была поговорить с Виклингом.
Беседа эта состоялась на следующий же день. По желанию Виклинга, они встретились на набережной а предвечерний час. Анна чувствовала, что Виклинг не зря стремится к уединению с ней, и немного волновалась.
Выслушав ее сообщение о предполагаемом путешествии, он некоторое время молчал. Анна взглянула на него удивленно.
— Вам не нравится этот проект? — спросила она.
— Нет, это великолепный проект! И вы знаете, что я был бы счастлив провести целый месяц с вами… и с вашими друзьями.
— И с вашими друзьями, — поправила Анна.
— Я не знаю, Анни, так ли это, — грустно ответил Виклинг. Усилившийся акцент выдавал его скрытое волнение. — Об этом я хотел говорить с вами. Могут ли быть друзья, среди которых нет доверия?
Анна почувствовала себя как бы пойманной на месте преступления. Что делать? Виклинг был прав.
— Разве вам не верят? — спросила она, видя, что уйти от ответа не удастся.
— Вы это знаете, Анни. Профессор и Николай Арсентьевич совместно решают какую-то интересную проблему. Какую — это для меня тайна. Я — наблюдательный человек и знаю, что вы с друзьями меняете иногда тему разговора, когда я прихожу. Что-то скрываете. Ваша вспышка интереса к радиосвязи была неудачна, вы сами знаете. Вы не умеете лгать. О, конечно, я не могу требовать доверия… как другие. Но… разве это есть дружба, Анни?
Намек на «других» уколол Анну, и она вдруг почувствовала, что владеет положением.
