Генералы Великой войны. Западный фронт, 1914-1918 - [286]

Кроме того, не все солдаты Гофа проявили себя с лучшей стороны, хотя большинство стойко сражались, иногда с редкостной отвагой, в абсолютно безнадежных ситуациях. Однако очевидно, что часть отрядов покинули свои позиции еще до того, как возникла необходимость. У каждой армии есть своя предпочтительная манера ведения боя, и британский солдат, хотя он и проявляет себя прекрасно в обороне, предпочитает сражаться в строю, с прикрытыми флангами. Оборонительные позиции в виде «птичьих клеток», которые ему было приказано защищать у Сен-Кантена, были далеко не в его вкусе; у него было совсем немного времени для учений и никакого практического опыта по их освоению. То время, которое солдаты могли провести, осваивая оборону этих позиций, они потратили на их окапывание и обнесение колючей проволокой. В результате люди были настолько же усталыми, насколько плохо тренированными. Более того, несмотря на все их усилия, укрепления оставались крайне несовершенными.

Оборона позиций, которые были обойдены, обнажены с флангов и полностью окружены, требует большего, нежели колючая проволока и траншеи, — она требует определенного настроения умов и крепости духа. Этот дух Британская армия обрела лишь к середине следующей войны: гвардейцы проявили замечательное упорство, обороняя Найтсбриджскую позицию в Ливийской пустыне от танков Роммеля, а в Админском котле в Бирме британская и индийская армии сражались до того момента, пока не вырвались, несмотря на то что были полностью окружены и отрезаны японцами. Однако на Западном фронте в 1918 году «проникновение» было сравнительно новой тактикой, которая в ходе операции «Михель» сделала то, что должна была сделать: заставила обороняющихся нервничать по поводу своих флангов и тыла и, таким образом, склонила их к отступлению.

Приказ подразделению сражаться «до последнего солдата и последнего патрона» отдается редко, по крайней мере разумными командирами, потому что его невозможно принимать всерьез. Когда исчезает последняя надежда, амуниция закончилась, а толпы вооруженных гранатами и огнеметами вражеских солдат окружили отряд и уже проникли за укрепления, дальнейшее сопротивление бесполезно, поскольку оно ведет только к большим потерям. Германская атака сокрушила оборонительные порядки 5-й армии и отбросила ее назад, и немалая часть вины за это лежит на человеке, который занимал кабинет премьер-министра на Даунинг-стрит. Если принять во внимание все обстоятельства: недостаток людей и стройматериалов, растяжение британского фронта, скрывающий противника туман, преимущество германцев в живой силе и артиллерии, — начавшееся 21 марта отступление 5-й армии выглядит по крайней мере, понятным. В любом случае, поспешное отступление армии Гофа отнюдь не было столь фатальным, каким его пытались впоследствии представить. В отдаленной перспективе отступление даже могло быть выгодным, поскольку оно заставило германцев выйти из укреплений, которые на протяжении долгого времени отлично их прикрывали. Если принять все это во внимание, то нельзя с полной уверенностью утверждать, что единственной причиной поражений 5-й армии в марте 1918 года был ее некомпетентный командир.

Гоф без промедления передал командование, и Хейг дал ему задание проинспектировать оборонительные линии перед Амьеном, но через несколько дней пришло сообщение о том, что Гоф должен быть отправлен на родину, чтобы предстать перед следствием. В итоге оно так и не началось, возможно, потому, что Ллойд Джордж неплохо понимал, что факты, которые могут открыться, ничего хорошего ему не принесут. Вопрос о неадекватности пополнений для войск во Франции невозможно было замять, что вскоре подтвердилось. В мае генерал-майор сэр Фредерик Морис, бывший начальник Управления военных операций, подчиненный Робертсона в Военном кабинете и, таким образом, человек, имеющий доступ к фактам, написал открытое письмо для публикации в прессе, где опровергал сделанные Ллойд Джорджем в Палате общин заявления о том, что у Хейга было более чем достаточно людей во Франции, чтобы отразить в марте германскую атаку. Морис подал в отставку, протестуя против проведенной Ллойд Джорджем фальсификации фактов.

Ллойд Джордж заявил в Палате, что, «несмотря на тяжелые потери в 1917 году, группировка во Франции к 1 января 1918 года была определенно мощнее, чем к 1 января 1917», кроме того, он добавил, что в Британии не было людей, которых было бы можно отправить на фронт. «Письмо Мориса», которое подвергло последнее утверждение сомнению, вызвало настоящую бурю, когда было опубликовано в прессе, но Ллойд Джордж сумел успокоить публику, заявив, что его апрельское распоряжение было сделано на основании данных, предоставленных ведомством генерала Мориса; однако он скрыл, что эти данные впоследствии были исправлены.

Письмо в прессу и ложное опровержение Ллойд Джорджа завершили военную карьеру Мориса. Истина не открылась до 1954 года, когда вышла книга «Люди и могущество» лорда Бивербрука. Обнаружилось, что расширение армии во Франции в 1917–1918 годах состояло исключительно в пополнении рядов подсобных рабочих, персонала, обслуживающего транспорт, и прочего небоевого штата, всего около 400 000 человек, среди которых было много выходцев из Италии, Китая и Южной Африки. Боевая же сила экспедиционного корпуса на самом деле упала, хотя в Объединенном королевстве в первые месяцы 1918 года было не меньше 607 403 человек, «готовых к несению любой службы». Ллойд Джордж хорошо знал об этом, когда в апреле 1918 года делал свое заявление в Палате общин. Его карьера, однако, не была разрушена в ходе дискуссии, в отличие от карьеры генерала Мориса.