Генералиссимус Суворов - [175]
Сломал большие сургучные печати, развернул плотный лист. Буквы сливались.
«Проклятые глаза!»
– Читай! – передал он бригадиру.
Веснушчатый бригадир ломким, еще юношеским баритоном, звучно, на весь лагерь прочел:
«Князь Александр Васильевич!
Побеждая повсюду и во всю жизнь Вашу врагов Отечества, недоставало еще Вам одного рода славы – преодолеть и самую природу! Но Вы и над нею одержали ныне верх. Поразив еще раз злодеев веры, попрали вместе с ними козни сообщников их, злобою и завистию против Вас вооруженных. Ныне награждаю Вас по мере признательности моей и, ставя на высший степень чести, геройству предоставленный, уверен, что возвожу на оный знаменитейшего полководца сего и других веков.
Пребываю Вам благосклонныйПавел
Гатчино, октября 25, 1799 г.»
Что это? Царь Павел I, так, не любивший Суворова, все-таки вынужден оценить его подвиги по достоинству?
Что это? Он – генералиссимус! Как Конде, Монтекукули, Евгений Савойский?
В одно мгновение пронеслась вся жизнь, все пятьдесят с лишком лет службы в армии.
Годы ученья. Ссылка. Происки завистников. Клевета.
И победы, победы, победы…
И тут, перебивая его мысли, вырвались громовое – из тысяч уст – «ура». Оно катилось, потрясая воздух.
Вслед залились трубы, загрохотали барабаны, – музыканты грянули гренадерский марш, который царь пожаловал всем полкам корпуса Суворова.
Суворов рванулся вперед к этим шеренгам, но его предупредили. Багратион, Милорадович и Горчаков бережно подхватили генералиссимуса на руки.
Опираясь на их плечи, он возвышался надо всеми.
Пробитые пулями, изорванные ядрами, изрубленные клинками, шелестели вокруг него славные боевые знамена. Слабый ветерок чуть шевелил серебристую прядь его волос, причудливо спускавшуюся на лоб. Глаза блестели, словно перед атакой.
– Вольно! – махал он, стараясь перекричать.
И тогда шеренги бросились вперед, как делали всегда, когда их Дивный говорил с ними.
Солдаты и офицеры со всех сторон плотной стеной окружили любимого генералиссимуса.
И он заговорил.
…Ефрейтор Зыбин досадовал, что ему пришлось стоять в карауле. Он вытягивал шею, стараясь расслышать, что говорит батюшка Александр Васильевич.
До него доносились только отдельные слова генералиссимуса:
– Отечество… Народ русский… Слава…
IV
Александр Васильевич следовал с дивизиями через Богемию. В Праге он пробыл Рождество. Как и в других городах, где на походе бывала главная квартира Суворова, она в Праге пользовалась всеобщим вниманием. Чтобы только взглянуть на непобедимого генералиссимуса, издалека приезжали иностранные генералы, министры, знатные дамы. Ловили каждое его слово. Дамы целовали его руки.
Курфюрст Саксонский прислал в Прагу своего известного придворного портретиста Шмидта. Однажды утром, когда Суворов сидел еще в одном белье, Фукс пришел доложить, что явился Шмидт.
Суворов хотел отказаться позировать, но Фукс напомнил, что сказали Монтескье, который также отказывался: «Разве в отказе меньше гордости?»
Суворов махнул рукой:
– Ну, пусть идет! Только чтоб недолго!
Не успел Шмидт войти, как уже стал что-то набрасывать на бумагу.
Суворов схватился:
– Что вы меня в таком виде рисуете? Эй, Прошка, неси мундир!
Слава генералиссимуса Суворова гремела по всему свету.
В Праге Суворов был необычайно весел. Еще ни разу он так часто не появлялся в обществе, как здесь.
Весело провел Александр Васильевич в Праге русские святки. Он забавлялся тем, что заставлял чопорных немецких дам играть в жмурки, ходить в хороводах и петь по-русски хороводные песни. Танцевал, играл в любимую игру «жгуты» и больно хлестал жгутом важных австрийских сановников.
Глядя на Суворова, никто не мог бы подумать, что ему семьдесят лет и что дни его сочтены.
В половине января 1800 года русская армия двинулась дальше.
В Кракове Суворов сдал генералу Розенбергу армию и отправился в Петербург – император ждал его. Суворову готовили небывало торжественный прием. В Гатчине его должен был встретить с рескриптом флигель-адъютант. Комнаты отводились генералиссимусу в самом Зимнем дворце.
Но уже в Кракове Суворов почувствовал себя плохо. Сначала его сильно мучил кашель, который разбивал всю грудь. Затем по телу пошла сыпь и пузыри. Они постепенно покрывали все тело. Путешествие пришлось остановить. Суворов доехал до своего имения в Кобрине и тут слег.
Павел I, узнав о болезни генералиссимуса, отправил к нему лейб-медика Вейкарта.
Суворов немного поправился уже; вставал с постели, ходил в церковь. Всю жизнь не признававший никаких лекарств, Суворов не хотел подчиняться предписаниям латинской кухни и слушал советы только своего фельдшера Наума. Вейкарт убеждал Суворова, что он должен одеваться потеплее.
– Мне кутаться негоже – я солдат.
– Нет, вы – генералиссимус!
– Правда, генералиссимус, да солдат с меня пример берет! Не в шубе дело. Мне надобна деревенская изба, молитва, кашица да квас! – упрямо стоял на своем Суворов.
И если кто-либо заводил разговор о торжественном приеме, который готовился ему в Петербурге, Суворов говорил:
– Вот это вылечит меня лучше, чем Иван Иванович Вейкарт. (Всех иностранцев Суворов обязательно называл Иванами Ивановичами.)
Эта книга — о русском флоте и об одном из лучших его адмиралов. Об адмирале, который хорошо понимал, что все победы одерживаются руками матроса — крестьянина, одетого в морскую робу.Поэтому книга об Ушакове и о тех, кого он водил в морские сражения, — это книга о русском характере. О людях мужественных, сметливых и сердечных, беззаветно любящих Родину и готовых ради неё на любой подвиг.
Роман о великом русском полководце и выдающемся дипломатическом деятеле Михаиле Илларионовиче Кутузове.
В книгу вошли две самых полных и подробных биографии знаменитых русских полководцев А. В. Суворова и М. И. Кутузова принадлежащих перу талантливого писателя и историка Леонтия Раковского.«Ваша кисть изобразит черты лица моего – они видны. Но внутреннее человечество мое сокрыто. Итак, скажу вам, что я проливал кровь ручьями. Содрогаюсь. Но люблю моего ближнего. Во всю жизнь мою никого не сделал несчастным. Ни одного приговора на смертную казнь не подписал. Ни одно насекомое не погибло от руки моей. Был мал, был велик. При приливе и отливе счастья уповал на Бога и был непоколебим».А.
Созданный Петром I флот переживает после его смерти тяжелые времена. Мичман Возницын мечтает оставить службу и зажить в своем поместье тихо и спокойно со своей любимой. Но она – крепостная, он на службе, жизнь никак не складывается. А еще добавляется предательство, надуманное обвинение, «Слово и Дело» государевы. В чрезвычайно ярко описанной обстановке петровской и послепетровской эпохе, в весьма точно переданных нюансах того времени и происходит развитие этого интереснейшего исторического романа.
Повесть об одном из руководителей партизанского движения в Великую Отечественную войну в Белоруссии Константине Сергеевиче Заслонове (1909—1942).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.