Генерал Маргелов - [10]

Тактика финнов такова: мелкие группы внезапно вылетают на лыжах из леса, ведут огонь из автоматов и пулемётов и так же внезапно исчезают. Погоня напрасна. Попытались разведчики догнать нападавших — угодили в засаду.

Вечером капитан Маргелов с отрядом ворвался в Юликуртти. Стычка была короткой, но когда городок оказался в руках разведбата, в нём не осталось ни одного целого дома. Спалив их дотла, жители бросили всё, бежав от «зверств кровожадных оккупантов». Такими финская пропаганда рисовала бойцов и командиров РККА. Но вот и первый пленный. Достался он маргеловцам в бою и, дрожа от страха, поведал не слишком многое. […].

В одном из боевых донесений командира 596-го полка говорится: «Разведка ведётся непрерывно. 2-й батальон выполняет особую задачу». В разведывательной роте, которой командовал лейтенант Петров, вместо 80 человек к этому времени в строю находилось 42 бойца. Маргеловские лыжники выходили в дозоры на пределе сил — без них бы полк не продвинулся и на километр.

Между тем вся 122-я дивизия, к слову, не имевшая ни одного танка, едва ли не ползла по единственной проходимой дороге. Для вездесущих шюцкоровцев, которые совершали рейды по тылам, дезорганизуя снабжение войск, — благодатная нажива.

Заняв Алакуртти, передовой отряд полка тронулся в путь. Преградил его сильный огонь. В том, что финны засели в прочных укреплениях, Маргелов сомнения не имел, как не сомневался он и в том, что противник уготовил огневую ловушку для главных сил. Риск был велик (связь комполка осуществлялась только посыльными), к тому же финны оказались предусмотрительными и вырубили напрочь лес у себя в тылу — обход был бесполезен. Однако Маргелов принял решение на разведку боем.

Поставив задачу командирам рот, комбат вместе с начальником штаба выбрали позицию, с которой стали наблюдать за ходом боя. Первая, а затем и вторая атаки батальона были отбиты. По разведчикам били миномёты, несколько раз ухнули пушки. Укрепрайон ожил и тем самым раскрыл себя. А тут ребята Петрова, разведчики-ползуны, приволокли пленного.

На следующий день полк, поддержанный артиллерией, шёл в атаку не вслепую. И всё же бой был упорным и продолжался почти двое суток. Исход его решил подошедший 273-й полк с гаубичным дивизионом».

В своём достаточно аргументированном исследовании Советско-Финляндской войны профессиональный историк П. Аптекарь подчёркивает: «Основная же масса финских войск, входивших в армию «Карельский перешеек», с самого начала войны заняли позиции на главной полосе сопротивления — «линии Маннергейма», которая располагалась значительно дальше, чем предполагали разведчики штаба Ленинградского ВО. Уже эти первые бои с противником, значительно уступавшим и в численности, и в вооружении, ясно показали большинство недостатков в организации войск и боевой подготовке наших бойцов и командиров. Ввиду скверного использования лыж (неумения ходить на них), а зачастую и их отсутствия части и подразделения Красной Армии вовсе не применяли обходных маневров и атаковали финнов в лоб, что вело к излишним потерям. Плохо была поставлена служба разведки и боевого охранения, что позволяло финским разведывательно-диверсионным группам довольно вольготно чувствовать себя в тылу 7-й армии.

Документы говорят также о плохом взаимодействии родов войск: пехота не умела идти за танками, встретив даже слабый заградительный огонь противника, стрелки залегали и предоставляли решение исхода боя танкистам. Известен случай, когда командир танковой роты 20-й танковой бригады даже возвратился под огнём противника к подразделениям стрелков и попытался уговорить их пойти за танками, но пехотинцы не сделали этого. Лишь в 70-й сд пехота шла за боевыми машинами и закрепляла их успех. Танкисты не всегда грамотно увязывали свои действия с артиллеристами, которые не всегда вовремя поддерживали их наступательный порыв подавлением огневых точек противника. В первые дни боёв нередки были и случаи артобстрела своих передовых стрелковых подразделений. Часто артиллеристы, не имея достоверных разведывательных данных, вынуждены были выбрасывать тонны боеприпасов по площадям, а пехота после артиллерийской подготовки натыкалась на огонь неподавленных пулемётов и миномётов».

Так и воевали…

Солдат и непосредственный участник той войны А. Деревенец вспоминая её, напишет: «Схватка и правда была жестокой, ухватки не было. Было тупое исполнение тупых приказов тупых военачальников и тупых стратегов.

В своих воспоминаниях один из офицеров в период «оттепели», когда можно было сказать правду, писал о своём разговоре с маршалом Малиновским.

— Какова наша стратегия? — спрашивал офицер маршала.

— Какая стратегия? Прогрызай оборону противника — вот и вся стратегия, — ответил маршал.

И наша пехота прогрызала оборонительные линии предполья и железобетонные доты линии Маннергейма, устилая свой путь трупами в лобовых атаках. За просчёты мудрых политиков и стратегов армия и народ заплатили кровью».

Но вернёмся к рассказу Б. Костина.

«На Кандалакшское направление, которое считалось не менее важным, чем линия Маннергейма, был переброшен шведский экспедиционный корпус. Сопротивление противника нарастало. Об этом говорят и выдержки из боевых донесений: