Генерал Крузо - [16]

— Служим России и всему прогрессивному человечеству!

— А теперь давай посмотрим, кого это мы спасли, — предложил Бочкин. — Вдруг это такой же бандит, как и все остальные?

Вытащили они из акулы пленника, развязали его, очистили от бананов и ананасов и лимонных листьев, рассмотрели хорошенько и чуть в обморок от удивления не упали.

И было чему удивляться.

Во время сражения и всей операции наши герои на пленника особо внимания не обращали. Не до него было. Спасали и спасали.

А теперь разглядели.

Пленником оказался мальчишка лет одиннадцати. Тоже настоящий дикарь, кудрявый, смуглый как чай с молоком, совершенно голый, только маленькая набедренная повязка из сухих листьев, жемчужные бусы, да кольцо в ухе, вот и вся одежда, но совсем не злобный, а даже симпатичный. Смотрит на Краснобаева и Бочкина и улыбается. И зубы у него белые, словно жемчуг.

Глава двенадцатая ПЯТНИЦА

— Хлопец! — воскликнул Бочкин.

— Пацаненок, — согласился Краснобаев.

И оба они удивленно на него посмотрели. А он на них. А потом как бросится на колени и давай ноги им целовать. Но этого наши герои ему конечно не позволили делать.

— Отставить! — приказали ему и поставили на ноги.

Бочкин отряхнул мальчика от песка, по голове погладил.

— Неужели они его съесть хотели? — возмутился он и погрозил в сторону моря, туда, куда уплыли дикари, кулаком. — Такого мальца! Ты кто?

— Меня зовут Многабаубаганосиманоги, — ответил мальчик. — Что значит, Мальчик, который у которого нет родителей, и который больше всего любит ловить рыбу и лазать по деревьям.

— Ой, как длинно! — почесал затылок Краснобаев.

— И не запомнишь.

— Ничего, мы ему другое имя дадим, русское, — похлопал мальчика по спине Бочкин. — Хочешь?

— Хочу.

— Ну, как мы его назовем? — обратился генерал к Краснобаеву. — Что там по этому поводу в «Робинзоне Крузо» написано? Есть аналогия?

— Аналогия есть, — кивнул Иван Иванович. — Был у Робинзона дикарь. Звали его Пятница.

— Это почему Пятница?

— А он его в пятницу от людоедов спас.

— А у нас сегодня, какой день?

Краснобаев посмотрел на часы:

— Пятница.

— Вот и хорошо. Тогда мы его тоже Пятницей назовем. Чем мы хуже этого Робинзона? Хочешь быть Пятницей, мальчик?

— Хочу.

— Значит будешь. С сегодняшнего дня, ты, Пятница!

— Ладно, — согласился Пятница. — Только не ешьте меня, пожалуйста! Я невкусный. Честное слово! И маленький и худенький.

— Да ты что! — возмутился Бочкин. — Чтобы мы? Да никогда в жизни генерал Бочкин не съел ни одного мальчика. Честное слово! А ты? — обратился он к Краснобаеву.

— И я не одного.

— Вот видишь? Так что не дрейфь! Мы тебя усыновим. Ты будешь наш сын острова. Как сын полка. Правильно, Краснобаев? А сыновей не едят. А потом мы тебя с собой заберем в Россию.

Пятница так обрадовался, что даже на одной ножке запрыгал и поцеловал и Бочкина и Краснобаева.

— Постой, постой, — остановил его Иван Иванович. — А откуда ты русский язык знаешь?

Пятница широко улыбнулся:

— А около нашего острова однажды большая лодка проплывала с белыми людьми. Они нам за черепаховый панцирь с жемчугом телевизор продали и машину, в которой ручка есть. Ее крутишь, телевизор показывает. Хороший телевизор, «Березка» называется. Вот только три канала показывает. Первый Московский, второй Нижегородский, третий НТВ. И все на русском языке. Я очень мультики любил, все время смотрел, вот русский язык и выучил. А потом телевизор Мганга, наш новый вождь, в океан выкинул, сказал, что вредные мысли нашему племени он внушает, что злое колдовство это.

— Это почему это? — удивились Краснобаев и Бочкин.

— А потому, — стал объяснять им Пятница, — что наши мужчины насмотрелись заседаний думы, и решили на нашем острове тоже демократию устроить. Стали президента выбирать, и выбрали Мгангу.

— А почему именно его? — поинтересовался Бочкин.

— А потому, что он самый сильный. И самый толстый. Только Мганга, когда его президентом выбрали, запретил парламент выбирать. «У нас, — говорит, — уже и так демократия есть, в моем президентском лице. Зачем вам еще парламент? Только болтать будете, вместо того, чтобы рыбу ловить». Другие воины, которые тоже президентами хотели стать, возмущаться начали, так он их всех объявил оппозицией и приказал съесть. Увезли их в одно прекрасное утро на дальние острова, а вернулись уже без них, зато сытые и довольные.

— Съели, значит, оппозицию, — довольно хмыкнул Бочкин. — Лихой у вас вождь. Я бы на его месте, точно так же поступил. Ну а тебя зачем съесть хотели?

— А они когда вернулись домой, я в это время телевизор смотрел, — на глазах у Пятницы сразу навернулись слезы. — Должны были детский фильм показывать про Электроника, третью серию, заключительную. Я сидел и ждал, а в это время опять заседание думы показывали, там великий вождь оппозиции призывал президента скинуть. Мганга как это увидел, весь рассвирепел. «Ты, — говорит, — тоже президентом собрался стать, когда вырастешь? И меня свергнешь? Ну, нет!» И приказал он телевизор в океан выбросить, а со мной, как с будущим оппозиционером, поступить соответственно. Набросились на меня наши мужчины, и хотя я яростно отбивался, связали меня и повезли сюда.