Генерал «красной армии» - [77]

Шрифт
Интервал

Что же оставалось делать? Сотни бойцов «Юнайтед» покинули вагоны через окна и, рискуя попасть под встречный поезд, отправились в сторону Лайм-стрит громить скаузеров. Манчестерский коп, находившийся в головном вагоне, попытался остановить первую группу наших парней, но его попросту отбросили в сторону. Далее последовала самая сумасшедшая сцена, которую я когда-либо видел. Люди в кромешной темноте проваливались в люки, спотыкались о шпалы, падали, поскальзывались в лужах мазута, но всем было очень весело.

Через несколько сотен метров где-то наверху, на уровне набережной, появились ливерпульские копы, пребывавшие в диком бешенстве.

— Дебилы психованные! — заорал один из них. — Вас могло убить!

— Сегодня будут убиты только те ублюдки, которые стоят на станции и ждут нас! — раздалось в ответ.

Им удалось задержать многих, но как минимум 400 парней продолжали идти вперед. Копы метались повсюду, но нас ничто не могло остановить.

А теперь попробуйте представить себе то, что увидели фанаты «Эвертона» с платформы на Лайм-стрит. Сотни манков, половина которых была с ног до головы вымазана сажей и мазутом, маршировали по рельсам, а потом, завидев врага, перешли на бег, и из груди каждого вырывался боевой клич:

— Война! Война! Война!

Мы достигли пандуса и, вскочив на него, помчались на Лайм-стрит, как стая обезумевшей саранчи, уничтожающей все на своем пути. Некоторые скаузеры, в ужасе бросившись врассыпную, возвратились затем назад и попытались сопротивляться, но были смяты. Затем мы покинули станцию и устремились лавиной по улице. Там, около Сент-Джордж-Холла, и застыла вся скаузеровская шатия-братия — человек 700, вытянувших свои шеи в нашу сторону.

Мы не притормозили и с теми же криками «Война! Война!» пролетели через всю улицу и врезались в них. И тут же погнали. Семь сотен «микки-маусов» в паническом, беспорядочном бегстве! Бесподобно! Сами же мы остановились на перекрестке, как бы приглашая «крыс» вернуться и отомстить. Кое-кто из них уже начал собираться в толпы, чтобы вступить в бой, но мы моментально развернули их к себе спинами. Никто ничего подобного в Ливерпуле не делал — ни до нас, ни после.

Что ж, пришла пора выдвигаться на «Гудисон» в победном настроении. Весь этот день стал для копов настоящим кошмаром: они должны были следить за «Эвертоном», отправлявшимся в гости к «Астон Вилле», за скаузерами, ожидавшими нас в городе, и за «Юнайтед», марширующим на стадион. А ведь еще оставалась другая половина «красной армии», которую зажали на «Эдж-Хилл». Ее отвезли прямо на «Гудисон» и блокировали за «Парк Эн-дом», однако томившиеся от безделья парни все-таки сумели прорваться через полицейский кордон группами по 10—20 человек и собрались вместе возле паба «Стэнли».

Объединенный ливерпульский моб, который мы недавно разогнали, тоже направился на стадион, чтобы (и в этом никто не сомневался) избить простых «шарфистов» и «семейных» болельщиков в своей обычной безжалостной манере. Тем не менее для скаузеров стала складываться поистине парадоксальная ситуация. Они тщательно избегали любого контакта с нами, понятия не имея о болтавшейся без дела второй половине «Юнайтед». А ведь она состояла из нескольких сотен парней, находившихся совсем близко.

Как только «крысы» подошли к стадиону, еще один массивный моб «Юнайтед» выскочил из-за угла и перешел в атаку около паба «Стэнли». Надо было видеть их лица! По скаузерам был нанесен такой удар, что они вылетели за пределы ближайшей автострады. Некоторые из них вытащили свои «перья», и одна или две наши куртки оказались порезанными, но ливерпульцы все равно огребли по полной.

Вновь отовсюду появилась полиция, заблокировавшая «Юнайтед-2» возле «Парк Энда». «Крысы» выглядели очень растерянными. Некоторые даже подходили к нашим и спрашивали: каким образом вам удалось добраться сюда от Лайм-стрит так быстро?

— Это были не мы, а другая наша «фирма», — гордо звучало в ответ.

Доказательство последовало, когда появился основной моб «Юнайтед» в сопровождении полицейского эскорта. Все стали обмениваться историями о том, что произошло. Я торчал с братом на Булленс-роуд, и улица была поделена пополам между нами и скаузерами, но мы не собирались уступать им дорогу ни при каких обстоятельствах. И лишь перед самым стартовым свистком они все-таки собрались в кучу, чтобы напасть на нас. Мы все еще стояли около Булленс-роуд, и впереди у нас находились Гроган и компания. Скаузеры атаковали сзади, со стороны автострады, но мы успели развернуться и снова разогнали их.

Матч закончился вничью [204], что означало переигровку на «Мэйн Роуд» в середине следующей недели [205]. За пределами стадиона уже велись обычные боевые действия. Моб «Юнайтед» был поистине гигантским, поэтому стычки возникали лишь на его «окраинах». Некоторые наши парни отправились на автостоянку, чтобы защитить обычных болел, на которых собирались напасть местные. В итоге этот день оказался великим для нас и ужасным для скаузеров.

Переигровка принесла еще более заметный успех. В «Ред Иссью» был опубликован отчет одного фаната о произошедшем. Это весьма точное изложение событий и гораздо более детальное, чем может позволить моя память:


Рекомендуем почитать
Гагарин в Оренбурге

В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


...Азорские острова

Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.


В коммандо

Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.


Саладин, благородный герой ислама

Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.