Генерал Кононов. Том II - [23]

Титовцы никак не ожидали такой дерзкой храбрости и не сделав ни одного выстрела по Шульцу поспешили отойти, так как уже заработали наши пулеметы и грянуло дружное казачье «Ура!»

«Молодец «длинный»! Придется его в казаки записать», смеясь и восторгаясь говорили казаки, хваля Шульца. Последний подобные номера выкидывал не раз и мы знали, что «длинный» (Шульц был очень высоким, потому и казаки и немцы окрестили его «длинным») храбрый офицер. (Следует сказать, что не только Шульц, но и почти все немецкие офицеры служившие в каз. дивизии не менее отличались умением в нужный момент показать своим воинам пример храбрости и отваги).

Войдя в село Гора, нам пришлось созерцать картину характеризующую отвратительную дикую борьбу между усташами и титовцами. Все село было покрыто трупами усташей с выколотыми глазами, отрезанными ушами и носами. Возле одной хаты лежали в ряд сложенные 12 убитых усташей. У изголовья каждого, в пилотке, были сложены отрезанные у них половые органы. Лица изуродованы и все тела поколоны штыками.

Приказ о нападении на Глина Шульц отменил, так как не к чему было лезть, сломя голову, на, конечно, приготовившегося к отпору противника.

Оставив село Гора, к вечеру полк вернулся на место стоянки.

* * *

В последних числах марта 1944 г. командующий Восточными Добровольческими Войсками генерал от кавалерии Эрнст Кестринг, посетил 1-ю Казачью Дивизию.

К этому времени в рядах Добровольческих Войск насчитывалось до одного миллиона бойцов, однако все эти добровольческие части были по-прежнему разъединены и разбросаны между немецкими войсками и большей частью были подчинены командирам немецких частей или соединений.

Кестринг, занимавший такую высокую должность, фактически никем, кроме своего штаба, не командовал, а лишь навещая добровольческие части, произносил с пафосом на неплохом русском языке громыхающие речи, которые, однако, для добровольцев из СССР были равнозначны нулю с минусом.

По сути он играл роль главного пропагандиста Восточного министерства Розенберга, который в силу своего тупоумия верил, что демонстрацией речей ген. Кестринга, он со своим министерством удачно маскирует истинные намерения гитлеровцев.

В солнечный весенний день Кестринг, в сопровождении командира 2-й бригады подполковника Шульц, Кононова и нескольких штабных офицеров прибыл в село Дубица, где стоял наш 1-й дивизион.

У въезда в село он был встречен командиром дивизиона и почетным караулом в белых высоких мохнатых папахах, в темносиних с алыми донскими лампасами шароварах, с обнаженными шашками на караул.

С левой стороны села на зеленом лугу был построен дивизион.

Кестрингу в то время было за шестьдесят, был он очень высокий и очень тонкий и держался хорошо, годы еще его не согнули. Генерал, поздоровавшись с дивизионом на русском языке, отрывистым голосом произнес длинную речь, призывающую казаков к борьбе против коммунизма.

Слушая его, никак нельзя было понять: за что именно, он призывает казаков бороться.

Против кого — это всем было ясно и без него, но вот, во имя чего?!

Ни одного слова, отвечающего на этот вопрос, командующий не произнес, и чуждые казачьим душам слова немецкого генерала, не вызывая у казаков никакого чувства, кроме разве раздражения, попусту летели по ветру.

«Урядник, а урядник, а кто такой — этот глист?» — спросил меня шепотом один из казаков, указывая глазами на ген. Кестринга.

Я, чуть не подавившись со смеху от такого сравнения, так же шепотом ответил казаку, — «А кто его знает, сам видишь — немецкий генерал — говорит по-русски».

И действительно, тогда никто из нас толком не знал, что за «птица» ген. Кестринг. В общем, отношение казаков к приехавшему командующему Добровольческими войсками ген. Кестрингу, было совершенно безразличное, если не хуже. Однако, ген. Кестринг совсем иначе представлял себе отношение к нему воинов Добровольческих войск. Он наивно верил, что добровольцы души в нем не чают и считают его своим вождем.

Слушая его, можно было сразу понять, что он мнит себя подлинным вождем, да и не только Добровольческих войск, но и всех народов России.

Ген. Кестринг, по свидетельству Александра Казанцева (быв. редактора газ. «Воля Народа»), в его книге «Третья сила», заявил: «Причем же тут Власов? Ведь я же вождь Русского Освободительного Движения».

Оставшись довольным осмотром 1-го дивизиона 5-го Донского полка, ген. Кестринг любезно принял приглашение Кононова отобедать с офицерами полка. За столом он не переставал говорить и вспоминал Москву, где он родился и был гимназистом. (Ген. Кестринг родился в 1876 году в Москве, в немецкой семье. В юные годы выехал в Германию, где и стал немецким офицером В 1917 году он был комадирован с немецкой военной миссией к гетману Украины, генералу Скоропадскому. В 1927–1930 г.г. он — военный атташе в Москве. С 1935 г. и почти до начала войны он снова военный атташе в Москве).

Рассказывал он также и о жизни высших партийных и советских работников, среди которых он часто бывал, как военный атташе.

«Все они ненавидят Сталина, но боятся его духа и повинуются, как малые дети. Вот ужас, действительно, ни одному русскому царю и не снилось держать в таком повиновении народ, как это умеет делать Сталин… что и говорить «спец»» — сказал ген. Кестринг.